Бэзил Дэвидсон - ОПЕРАЦИЯ «АНДРАШИ»

Том шагал позади Митиных казаков. Эти чужаки никогда ни с кем не разговаривали, что бы ни происходило, — так по крайней мере про них рассказывали. Теперь их круглые головы подпрыгивали впереди, а он старался не отставать, но его сапоги скользили по утоптанной траве, разбрызгивая грязь, ремень передатчика врезался в плечо. Наверно, дождь давно уже испортил передатчик — вот бы вернуться и швырнуть его в реку… Внезапно деревья расступились, и его подошвы жестко ударились о твердую поверхность. Марко сзади дернул его за рукав. Они прошли сквозь еще одну полосу деревьев и снова оказались на открытом месте. Дождь поливал их без всякого милосердия. Марко остановился.

— Эй, Юрица, а разве тут нет тропки? Чего ты нас ведешь по бездорожью?

— Тропа-то есть, черт побери, есть тут тропа. Вы ведь в культурной стране. — Они увидели, как Юрица раскинул руки, словно ограждая от нареканий репутацию здешних мест. Капли секли их кожу, дробились на ней. И еще они увидели, что Юрица смеется.

— Если тут есть тропка, мы пойдем по ней.

— В их-то сапогах?!

— А, прах тебя возьми, Юрица, при чем тут их сапоги?

Юрица широко расставил ноги и указал на землю позади форменных сапог Тома, выпускаемых миллионами пар с кое-какой безусловно патриотической прибылью и годящихся хоть для героев. Они нагнулись к земле и увидели, как за ногами Тома заполняются водой четкие отпечатки каблуков. Марко проворчал:

— Подыщи им завтра сандалии, Юрица. Будут ходить в сандалиях.

— Завтра…

— Ну ладно, идем дальше.

Они побрели по вязкой пашне, еле поднимая ноги, потому что на них с каждым шагом налипало все больше земли. Кругом клубилась непроглядная мгла, в которой они, затерялись. Из черного неба на них продолжал низвергаться потоп. Корнуэлл пошел рядом с Томом. Он очень беспокоился за передатчик.

— Вы что, думаете, я нарочно его под дождь подставляю?

— Извините, Том, наверное, мне следовало бы помолчать.

Они шагали рядом, сталкиваясь, задыхаясь, «Идиот, — думал Том. — Идиот паршивый!» Вслух он сказал:

— А Бора, значит, остался?

— Да. Мы оставили его на Плаве Горе для связи.

— А тогда на кой нам эти молодчики?

— Митины казаки? Для связи на этом берегу.

— Хорошенькая связь! Они хоть слово знают на каком-нибудь человеческом языке?

— Но Митя же здесь. Он умеет с ними объясняться.

— А он зачем здесь?

— Нам может понадобиться охрана. На обратном пути.

— Пожалуй, проще было бы прямо покончить с собой.

Паршивый идиот! — снова подумал Том. Ну, до зарезу ему нужна эта медалька. Медали! Будут они лежать, пришпиленные к подушечке, на каминной полке старушки мамы рядом с викторианскими бронзовыми подсвечниками и фотографиями в серебряных рамках. Мой сын, которым я очень довольна…

Он сварливо спросил Корнуэлла:

— Вы правда думаете, что на этот раз он согласится?

Но Юрица зашипел на них, и дальше они шли в молчании, слушая, как чавкают их сапоги, как хрипит их дыхание в натруженном горле, как шуршит нескончаемый дождь.

Идущие впереди остановились, задние налетели на них, и все они сбились в беспорядочную кучку, сердито цепляясь друг за друга в непроглядном мраке. Том почувствовал, что ему за шиворот потекли холодные струйки. Никто не объяснил, почему они остановились. Никто никогда ничего не объясняет. Он витиевато выругался — себе под нос. Но Марко все равно потребовал, чтобы он замолчал.

Они стояли и ждали. Постепенно за сыплющейся стеной капель вырисовались очертания низкого длинного крестьянского дома. Затем стену на мгновение расколол быстрый луч оранжевого света, он тут же исчез, и пронзительно затявкали собаки, наполняя ночь страхом. Визгливо вскрикнул женский голос, сметая лай в прежнюю тишину. Немного погодя к ним подошел Юрица.

— Она не соглашается.

— Должна согласиться.

— Говорит, что нас слишком много. Правильно говорит.

— Так сколько же?

Том разглядел, как Юрица неуверенно пожал плечами.

— Ну, троих. Может, четверых. Но нас семеро, и это много.

— Собаки такой шум подняли…

Юрица снова ожил. Он вскинул руки над головой.

— Сейчас сюда хоть бомбу брось, они ничего не услышат. — Он опять смеялся.

Марко сказал нерешительно:

— Митя, может, тебе и твоим двоим?.. Ну и еще, пожалуй, Никола.

Корнуэлл не хотел оставлять Тома. Им следует быть вместе. В конце концов он уступил.

— Но вы согласны, Том? Пока мы не выясним, как… Словно он против. Словно это имеет хоть малейшее значение.

— А кроме того, — говорил Корнуэлл, — передатчик… Я хочу сказать, в такую погоду…

— Я же согласился, чего вам еще надо?

Марко спрашивал:

— Далеко еще идти, Юрица? Нам, остальным? Может, милю, а может, две, ответил Юрица. Если все будет, как он рассчитывает. Сейчас они вызывали у него раздражение.

— Если вы воображаете, будто вы на Плаве Горе, — заявил он под конец, — так лучше не воображайте. На Плаве Горе человек может ходить как человек, верно? — Он что-то проворчал себе под нос. — А мы здесь… так что лучше не воображайте.

— Юрица, ты думаешь, я не знаю, чего ты стоишь?

— А, прах вас побери, решайте уж. Если к бабушке Маце будет нельзя, нам придется отмахать еще миль пять, не меньше. — И он снова кольнул их: — Может, вы, люди добрые, воображаете, что нам тут легко? Так лучше не воображайте.

— Послушай, Юрица, — перебил Марко. — Я с тобой спорить не собираюсь. Объясни мне, что и как.

Они принялись обсуждать подробности, а Том вместе с остальными стоял и слушал. Связь с городом, с Нови-Садом, действительно была потеряна — но теперь ее уже снова наладили. Только налаживать ее было непросто из-за того и из-за этого, а главное (Том начал слушать внимательнее), потому, что к реке передвинули еще один полк.

— Ну. это их маленький вклад в дело, — сказал Марко, облекая очевидность в слова. — На случай, если мы попробуем прорваться сюда.

— Да, они тут тоже готовятся. Мы послали вам сообщение. Вы его получили?

— Получили. Но мы и так знали.

— Очень хорошо. Теперь послушай меня, Марко: все зависит от того, как Милай и Коста…

Они шепотом обменивались сведениями, от которых зависела жизнь их всех, а над их головами ревело и бушевало небо.

Когда они кончили, Юрица отправился еще раз поговорить с хозяйкой. Они видели, как он шепчется с ней, в щелке оранжевого света из чуть приотворенной двери.

— Он все устроит, — прохрипел Марко, сплевывая дождевую воду. — Он это умеет.

Даже в самом начале, когда вся их армия на Плаве Горе состояла из семнадцати человек и располагала шестью винтовками на всех, Юрица отыскивал убежища там, где их, казалось, и быть не могло.

— А теперь здесь почти то же, что было тогда на Плаве Горе. Мы тогда только и делали, что бегали и скрывались. — Марко, казалось, с удовольствием вспоминал это время. — Юрица сумеет убедить кого хочешь. Он даже трактирщику-мадьяру зубы заговорит. Ну вот, что я вам сказал?