Екатерина Шитова - Любовь Анны

Но девочка не дожила и до утра. Умерла тихо и не заметно у Анны на руках. Сердечко перестало биться и слабое дыхание замерло навсегда. Сморщенное личико расправилось и стало почти миловидным, восковым, как у куклы. Анна сразу же заметила эту перемену, но никому не сказала. Хотелось подольше побыть с ней, насмотреться, запомнить, отдать ей всю свою любовь.

А потом защемило в груди. Да так сильно, что ни дышать, ни говорить не было сил. Анна беспомощно моргала глазами, беззвучно открывала рот. По щекам катились слезы, капали на грудь и на личико мёртвой девочки.

Утром свекровь подошла к постели Анны, постояла с минуту у изголовья, а потом тихонечко забрала у неё из рук свёрток с ребёнком. Анна не сопротивлялась. Отвернулась к стене, прислонила горячий лоб к прохладным бревнам и забылась тяжёлым сном.

Оборвалась короткая жизнь её дочки, и в ней самой что-то навсегда в ту ночь оборвалось.

Спустя несколько дней Анна снова решила сходить к знахарке. Тамара зажгла свечи и заварила чай из трав, протянула дымящуюся чашку Анне.

– С чем в этот раз пожаловала, голубушка? – тихо сказала Тамара, голос её был низкий, бархатистый и добрый.

– Я не за помощью пришла, бабушка. Я поговорить с вами хочу. Светлый вы человек – за руку поддержите и тепло на душе становится.

– Вот видишь, Аня, в чем счастье иногда бывает – помогать другим, делать их хоть немного счастливее, – Тамара помолчала, потом добавила, – мучает тебя что-то, тяжело у тебя на сердце, так чувствую.

– У меня новорожденная дочка умерла недавно, – начала было Анна и не сдержалась, расплакалась.

Тамара подлила Анне чая, добавила в него какой-то корешок и снова придвинула чашку к всхлипывающей девушке.

– Не пришло ещё твоё время, девка. В жизни часто бывает, что ждёшь одно, а получаешь другое. Секрет счастья в том, что любой исход нужно принимать с благодарностью. Думаешь, тяжело? Нет, голубушка, так гораздо легче… И благодарить бога за все нужно, – Тамара хлебнула из своей чашки, помолчала, а потом добавила, – ребеночек этот тебе был дан, как урок, как опыт… Горько, больно, но, все равно благодари господа за то, что дал тебе побыть с ней хоть немного… Помни дитя свое, но не плачь по ней, так лучше будет и ей, и тебе.

Тамара взяла холодные руки Анны в свои ладони и крепко сжала их:

– Вот тебе мое напутствие. Дети приходят к нам разными путями-дорогами. И всегда в нужное время…

***

Через пару месяцев во их район начали эвакуировать детдомовцев из блокадного города. В деревню, где жила Анна, тоже привезли группу детей, директриса заранее велела подготовить койки для них в школьном пристрое.

Анна тогда впервые увидела сирот: немытых, голодных, напуганных. Ее сердце зашлось от жалости, хотелось каждого обнять и согреть. И тут из повозки воспитательница передала директрисе Лине Аркадьевне кулек, а в кульке кто-то тихонько пищал. Ребенок?

– Не знаю, куда девать ее, Анна Петровна! – взволнованно запричитала директриса. Зачем привезли ее к нам, такую маленькую, – непонятно. Со старшими девочками ее не разместишь, куда же мне ее сейчас девать? Хоть домой неси…

Анна дрожащими руками взяла маленький сверток из рук директрисы, посмотрела в красное от долгого плача личико девочки и к удивлению своему почувствовала, как перетянутая уже два месяца грудь наливается молоком, а сердце – любовью.

– Я позабочусь о ней, ее первым делом накормить нужно, – сказала Анна и увидела облегчение на лице директрисы.

"Дети приходят к нам разными путями"… Эти слова, сказанные знахаркой Тамарой, звучали у Анны в голове, пока она кормила жадно сосущую грудное молоко девочку в школьной каморке. Анна уже любила это дитя всем сердцем и представить не могла, что кто-то решит забрать у нее девочку.

Но забирать младенца было некому и некуда – руководство школы было занято устройством сирот, их надо было накормить, помыть и одеть, распределить по койкам. Никому дела не было до грудного ребенка, который, бог знает как, попал в эшелон. У девочки не было ни документов, ни имени. В списках детей она тоже не значилась. Одна из воспитательниц, худая, изнуренная жизнью в блокаде женщина, сказала Анне, что ее кто-то подбросил в поезд, а кто – она не знает.

Так у Анны появилась дочь, которую она назвала, как чувствовала – Любовь.

Свекровь к девочке не подходила и помогать Анне с малюткой не собиралась.

– Ты еще всех оборванцев приезжих в дом притащи! Вот счастье-то будет, – язвительно ворчала она.

Как-то Анна не выдержала и закричала в ответ на оскорбления свекрови:

– Замолчите уже, мама. И не смейте нас больше обижать, иначе я уйду и останетесь без моего учительского пайка, за который так трясетесь. Люба моя дочь, и точка.

После этого свекровь угомонилась. Анна не знала, что эта старая карга написала про девочку Алексею, но он тем про девочку в письмах старался избегать.

"Если вернется с войны и Любу не примет, как родную, то уйдем мы и будем жить одни. Даст Бог – выживем, " – так думала Анна.

А ее любовь к дочке с каждым днем становилась все сильней и сильней.

Люба была спокойным младенцем, чувствовала, что ее сильно любят. Для ребенка самое главное успокоительное – материнская любовь.

Оставлять малышку было не с кем, и Анна брала ее с собой на работу. Пока она вела урок, Люба спокойно спала в "гнездышке", которое Анна сооружала из одеяла на задней парте. Иногда Анне помогала водиться кухарка, а порой и сама директриса Лина Аркадьевна брала девочку в свой кабинет на пару уроков.

В год Люба пошла и Анна смогла устроить ее в ясли на полдня.

Когда девочка болела, Анна не спала ночами, сидела возле кроватки и сердце ее разрывалось от боли.

Когда Люба училась чему-то новому, произносила первые слова, Анна была счастлива и радовалась, как ребенок.

Девочка изменила всю жизнь Анны. Не всегда было легко, порой было очень тяжело и голодно, но Анна давно уже не чувствовала себя такой умиротворенной и счастливой.

***

Когда закончилась война, Любе исполнилось три года. Алексея, вернувшегося с фронта, они с Анной встречали в нарядных платьях, которые та сама сшила накануне вечером.

Несмотря на наговоры свекрови и недомолвки в письмах, Алексей крепко обнял жену при встрече, а потом посмотрел на маленькую Любу и поднял ее на руки. Сердце Анны зашлось от нежности к дочке и к Алексею.

– Это папа, Любушка. Папа наш с фронта вернулся, – сказала счастливая Анна дочери и поцеловала мужа, – Теперь у нас все будет хорошо…

***

Все и вправду у Анны и Алексея сложилось хорошо. Они почти сразу же отделились от свекрови и стали жить своей семьей. Муж и жена понимали друг друга с полуслова, Алексей был надежным, верным и любящим супругом, и Анна даже не заметила, как уважение, которое она испытывала к Алексею, переросло в большое и сильное чувство. Позже Анна поняла, что это и есть истинная любовь.