Евгений Моисеев - Нашу память не выжечь!

Агрессор нес большие потери в людях и боевой технике, его продвижение вглубь страны с каждым днем замедлялось. Легкой прогулки фашистских полчищ, как это было на Западе, по советской земле не получилось. Менее чем за месяц боев они потеряли около ста тысяч солдат и офицеров, до половины брошенных в бой танков и почти тысячу триста самолетов. Большие потери понесла и Красная армия, вступившая в войну в чрезвычайно тяжелых условиях…

Гитлеровцы не ожидали, что их будет атаковать мощное партизанское движение, что в прифронтовых городах на добровольных началах будут созданы отряды и дивизии народного ополчения. Высоким патриотическим подвигом народа явилось перебазирование на восток страны в чрезвычайно тяжелых условиях свыше тысячи пятисот промышленных предприятий. В кратчайшие сроки они приступали к выпуску военной продукции на новых местах. В срыве фашистского плана «молниеносной войны» огромную роль сыграли героические защитники городов Ленинграда, Минска, Смоленска, Киева, Одессы, Севастополя, Тулы, Москвы. Отвечая на вопросы на Нюрнбергском процессе военных преступников, когда они начали понимать, что план «Барбаросса» терпит крах, фельдмаршал Кейтель произнес одно только слово: «Москва».

Зверства фашистских захватчиков носили массовый организованный характер, являясь следствием официальных директив самых высших нацистских инстанций. Об этом говорит и официальное обращение гитлеровского командования к солдатам Восточного фронта: «Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, советского. Не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, убивай, этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее твоей семьи и прославишься навеки». Так и поступали фашистские захватчики.

Разрабатывалась система для уничтожения попавших в плен бойцов и командиров Красной армии. Одним из самых чудовищных документов германского верховного командования была директива от 12 мая 1941 года об отношении к политработникам Красной армии. Они объявлялись особо опасными для осуществления плана колонизации Советского Союза, для усмирения покоренной страны, для немецко-фашистской армии. Директива требовала немедленного физического уничтожения политработников, попавших в плен…

План «Ост» предусматривал полную ликвидацию всякого образования. Программа обучения должна была включать только «простой счет, самое большее до пятисот, умение расписаться, внушение, что божественная заповедь заключается в том, чтобы повиноваться немцам…»

«Я, обещал Гитлер, освобождаю человека от унизительной химеры, называемой совестью. Мы вырастим молодежь, перед которой содрогнется мир, молодежь резкую, требовательную и жестокую. Я так хочу. Я хочу, чтобы она походила на молодых диких зверей. Я так хочу».

На временно захваченных территориях Советского Союза нацисты осуществляли свой план порабощения «восточного пространства». Бесчинства гитлеровцев на советской земле не знали пределов. С первых лет войны массовый характер принял насильственный угон советских граждан на принудительный, рабский труд в угоду фашистского рейха. Всю Европу Гитлер покрыл сетью концентрационных лагерей, с газовыми камерами, крематориями, с подготовленными кадрами профессиональных убийц, палачей, садистов, насильников.

На оккупированной фашистами территории действовали четыре эсэсовских отряда «особого назначения», которые занимались массовым истреблением людей. «Фабрики смерти», созданные Гитлером, работали бесперебойно. Людей, обреченных на уничтожение, нескончаемым потоком гнали в газовые камеры. В эту дьявольскую выдумку гитлеровских палачей посылали русских и украинцев, поляков и белорусов, чехов и югославов, словом, сотни тысяч представителей славянских народов, которых Гитлер объявил «низшей расой». Полному истреблению, согласно фашистской доктрине, подлежали евреи и цыгане».

Во второй декаде сентября была объявлена мобилизация на строительство оборонительных сооружений вокруг Ростова.

Население города – женщины, подростки, те, кто по каким-то причинам не ушел на фронт, – было мобилизовано на строительство оборонительных рубежей вокруг города. Мирные жители рыли противотанковые рвы, окопы, щели, доты и дзоты.

Помню, как нас, подростков и женщин, посадили на грузовые машины – газики, трехтонки, полуторки – и повезли на северо-восток Ростова, за район завода «Ростсельмаш». Там мы работали несколько дней, рыли глубокие и широкие противотанковые рвы. Потом нас вывозили и на другие объекты за город. В короткий срок город был опоясан окопами и противотанковыми рвами. Строительство оборонительных сооружений продолжалось до самого прихода немцев.

В октябре мы с друзьями и жителями с Верхненольной улицы рыли щели, сооружали бомбоубежища напротив наших домов, в парке им. Октябрьской революции, где можно было укрыться всем, в чьих домах не было подвалов.

Несмотря на трудности и тяжелый физический труд с утра до вечера, мы выполняли все работы, ощущая единство с нашим народом, понимали, что наш труд нужен фронту. В эти дни мы особенно сплотились, старались держаться вместе, готовы были в любую минуту прийти на помощь своим товарищам.

В ту пору почти всем ребятам из нашей группы было по четырнадцать лет. Старшему из нашей команды, моему хорошему товарищу и соседу по дому Владимиру Колпакову на то время было шестнадцать.

Жил я с родителями и маленькой сестрой в доме № 6 на Верхненольной улице в первом подъезде, а Володя Колпаков с матерью и старшим братом – во втором. Его брат, Святослав, ушел на фронт, а Владимира, как он ни просился уйти воевать, не взяли. В военкомате ему сказали: «Ты нужен будешь в своем городе, будешь помогать армии».

В один из дней в середине октября Владимир пригласил к себе домой меня и еще восемь человек. Все мы вместе учились, проходили занятия в артиллерийской школе, были в одной спортивной команде. Это был честный, прямолинейный, надежный друг, готовый всегда прийти на помощь. Ему доверяли, считались с его мнением. В школе он был активистом во всех проводимых мероприятиях, отличался смелым и даже отчаянным характером, а главное, любил свою Родину. От райкома комсомола он получил задание организовать группу из молодых ребят, своих товарищей, надежных, проверенных дружбой и верностью, которые в случае надобности будут беспрекословно выполнять порученные задания.

Он собрал тех, в кого верил, кому доверял. «Вот что, ребята, – как-то особенно непривычно строго сказал он. – Немец приближается к Ростову, и мы серьезно должны включиться в борьбу с врагом. Нужно действовать согласованно, а не в одиночку. От меня вы будете получать конкретные задания и поручения. При выполнении их вы должны действовать смело, быть бдительными, не болтливыми». Мы не задавали ему лишних вопросов, понимали, что в целях конспирации он не мог нам назвать имена людей, от которых получал задания. Мы готовы были их беспрекословно выполнять.