Владимир Иванов - Быть иль… Казаться

Для повышения градуса конфликта постоянно проводятся поддерживающие его мероприятия. Например, отдельных «майдановцев» неизвестные люди грузили в автомобили и вывозили в лес. Там, обозначая в разговорах между собой свою принадлежность к государственным спецслужбам, их избивали, пытали и, в конце концов, убивали, впрочем, не очень аккуратно, очевидно «по недосмотру» не удосуживаясь прикончить некоторых раненых. Подранки, благодаря судьбу за свою «удачу», выбирались к своим – таким образом происходило очередное нагнетание страстей среди «борцов за свободу».

На конечной стадии «восстания» поводы для подталкивания масс к активным действиям уже особо не подыскиваются: в этой среде уже достаточно любого «вброса».

Разумеется, воплощение проекта в реальность требует значительного объёма финансирования и абсолютного доминирования в сфере информационного поля. Тут кто владеет подачей информации, тот оказывается и на коне.

Прогресс безусловно накладывает свой отпечаток на средства ведения информационной войны. Всего за три года до событий на Украине пресса описывала реализацию похожего сценария в Ливии, когда тысячи жителей вышли на улицы, будучи спровоцированными призывами, распространёнными через социальные сети.

В настоящее время отработанные технологии позволяют заинтересованным лицам устраивать волнения и беспорядки в любой точке земного шара. Анализа обстановки и небольшой предварительной подготовки обычно достаточно для того, чтобы, играя на слабых местах, имеющихся во внутренней жизни всех государств, вызывать тысячи «зомби» на улицы: жечь покрышки, скакать, дико радуясь, убивать – бесноваться, одним словом, снося власть и порядок.

Такие опыты ставились уже не однажды – это тренировки, сигнал противной стороне; противостоять же подобным акциям очень сложно. Виной тому всё большая оторванность «оцивилизованного» населения от жизни реальной, его погружённость в иллюзорную виртуальность и обособленность в узких границах иррациональной сферы сознания при отсутствии прочной идеологической основы мировоззрения и подлинных ценностей, подменённых в душевном мире современного человека чужеродными символикой и знаками. Унификация культуры, ценностей и образа жизни в современном мире оставляет человека беззащитным перед подготовленной информационной, психологической агрессии.

Все эти события вывели Ивана из того железобетонного равновесия, в котором он так непоколебимо пребывал, и заставили принять самое горячее и непосредственное участие в последовавшей за этим развязке.

Нисколько не сомневаясь в смысле и значении произошедших перемен, он, не колеблясь, сделал свой выбор. Оказалось, что вопросы «зачем» и «почему» не всегда требуют ответа, по крайней мере, у него. Гораздо важнее было то, что нечто происходит, а он, Иван Васильев, принимает или не принимает это, способствует этому явлению или противостоит ему, а там уж – как Богу угодно, так и будет. Важным казался только вопрос соответствия вещей ему самому, но с решением этой задачи трудностей у него обычно не возникало.

И сейчас он поступил так, как только и мог, по его мнению, поступить русский человек – тот, кто любит свою Родину, её культуру, помнит своих предков и знает, за что они спокойно и решительно отдавали свои жизни. На самом деле, ничего и выбирать ему не пришлось: выбор был сделан за него, задолго до возникновения данной ситуации. Он только принял этот шаг как что-то само собой разумеющееся, с тайной гордостью за выпавшую на его долю честь.

На День Советской Армии и Военно-морского флота город был торжественен, словно ему передалось настроение его жителей, вышедших на улицы заявить о своём протесте совершившим переворот в Киеве узурпаторам. Тысячи, десятки тысяч людей, местных, приехавших из области, собирались перед зданием обладминистрации. Здесь были какие-то патриотические клубы, общественные и бюджетные организации, словом, любые мало-мальски оформленные объединения, возглавляемые реальными или фиктивными лидерами, а также множество мелких групп и одиночек.

Было много суеты, мало организованности: мужчины и юноши из прибывших союзов строились, дефилировали по открытому пространству площади, снова строились, кто-то затягивал песню – порядка было мало, да и быть не могло иначе за отсутствием единого руководства. Но впечатление хаотичности скрадывалось в атмосфере общего воодушевления, ликования дождавшихся своего часа и готовых сделать требующийся моментом решительный шаг.

Иван подметил в подворотне небольшую группу крепких ребят. Они намеренно держались в стороне, в руках и подмышками – чехлы и футляры, явно не с музыкальными инструментами.

Представители служб охраны правопорядка были немногочисленны и вели себя скромно, ограничиваясь ролью пассивных наблюдателей. Было заметно, что они растеряны и не понимают, как им реагировать в случае возникновения какой-то внештатной ситуации. Позже выступивший перед собравшимися начальник областного управления милиции выразил свою лояльность народу и пообещал помощь силовиков в обеспечении порядка.

«Милиция с народом!», «Ура!» – послышались восторженные выкрики, и далее толпа заскандировала: «Беер-кут! Беер-кут!..»

В суете и бестолковой неразберихе прошло пару часов. Кто-то притащил колонки, и вскоре из них зазвучали гимны и патриотические песни. Над площадью раскатывалось «Вставай, страна огромная», будто упрекая собравшихся в нерешительности и неподготовленности. Со ступенек здания администрации продолжали звучать обращения вожаков прибывших групп и всех желающих, однако таких было немного. Никто из выступавших не завоевал общего внимания, и, возможно, дело тут было вовсе не в том, что новоиспечённые ораторы не владели искусством риторики и не имели соответствующего опыта – это компенсировалось их воодушевлением и торжественностью исторического момента. Недоставало иного – таланта и харизмы лидера, способного превратить толпу в общность, в единый организм, с одной головой и одним сердцем. Однако, и люди ещё не были готовы к этой трансформации: требовалось время…

Пока происходили выступления желающих, Иван внимательно наблюдал. Наконец он выделил из общей массы худощавого мужчину средних лет, с военной выправкой. В своей речи тот был лаконичен, обозначил свою компетентность поднятым над головой удостоверением личности офицера и сообщением об участии в Чеченской кампании и полученном там ранении. Суть послания отставного офицера была примерно той же, что и у остальных, внимание Ивана привлекли подробности его специфичного опыта: «Боевой офицер? Это уже нечто».