Моше Деян - Письма семнадцатилетнего дедушки

Мне жаль, что в нашем мире нет покоя,
И что тревога все еще мешает спать.
Не дай Ашем нам видеть поле боя
И только лишь салютами нам дай стрелять.

Тебе обещали славу,
А ты обещал молчать.
Ни площади и ни улицы
Без боя врагу не сдать.

То, что тобою обещано,
Ты все вернул сполна.
Мне от тебя завещана
Целая наша страна.

Ты завещал мне город.
Тот, что тогда охранял.
Ты так и не был поборот.
Ты мне всю жизнь отдал.

Отдал мне без остатка
Душу и сердце льва.
Я, как и ты, падка
На обещания и на слова.

В сумбуре не дошло до адресата.
В дороге долгой свое место так и не нашло.
Пропахшее войной, израненное, краткое.
Твое последнее, прощальное письмо.

Ты в нем, стирая слезы, пишешь матери,
Как тебе страшно и как горько без нее.
Как дороги тебе ее объятия,
Как здесь над полем уже кружит воронье.

Ты просишь ее ждать тебя:
«До скорого.
Целую,
Передай привет сестре».
И сам целуешь уголок письма украдкою,
Стирая слезы на казенном рукаве.

Где эти строчки?
Их не видели.
С того момента, как отправили домой.
О них не раз справлялись и твои родители,
На свою просьбу получая лишь ответ сухой.

И по сей день письмо твое последнее
Идет к нам сквозь лесной туман густой.
И ты за ним, усталый и измученный.
Но, как и прежде,
Долгожданный и живой.

Не оставив, как сказано,
«Ни петлички, ни лычки».
Не сказав на прощанье
Заготовленных слов.
Без напутствий.
Без проводов.
Без обещаний.
Вы отправитесь в путь без грехов.
Вы безгрешны.
А как же иначе?
Вмиг на вас это бремя легло.
Ничего, вы поверьте мне на слово.
Ничего бы вас всех не спасло.
Не спасли бы напутствия матери
И пустые упреки отца.
Все равно мы бы вас утратили.
Все равно бы дошли до конца.
И, дойдя, оглянулись бы:
«Вот они!
Те, кто с нами боролся с врагом».
Я же знаю, вы каждого помните,
Даже тех, кто вам не был знаком.

В городе на Неве
Тихая, робкая грусть.
Снег на моем рукаве.
Его бы взять и смахнуть.

Взять и стереть бы года,
Месяцы, дни и часы.
Как облаками смыть
Капли ушедшей грозы.

И перестать представлять
Ужасы мостовых.
Образы бы забыть
Наших ушедших родных.

И не проститься навек,
И не пройти без слез.
В городе на Неве,
Бывшем городе грез.

Здесь всю ночь в расход идут петарды:
Как снаряды разрываются в ночи.
Я один стою у колоннады,
Вспоминаю, как над головой свистят гранаты,
И в висках опять с такой же силою стучит.
Люди, для чего вам это представленье?
Неужели мало вам салюта в мае над Невой?
Неужели зимний праздник вам настолько важен,
Что готовы вы пожертвовать собой?
Мне уже ничто не страшно,
Я по крайней мере не живой.
Ну а вы себя не бережете
И готовы поплатиться головой
За красивый свет и искр сияние,
За минуту славы и огня.
Я докуриваю у колонны самокрутку.
Вы, конечно, не увидите меня.

На станции заброшенной и тихой
Три одиноких памятника в ряд.
Три безымянных и потерянных могилы
Отчаянных, решительных ребят.

Вокруг обыкновенный мир, вокруг дороги.
В обход по рельсам разъезжают поезда.
И только вы втроем застыли на мгновенье,
И то мгновенье незаметно выросло в года.

Знаешь, мы с тобой почти ровесники,
Только ты помладше, но взрослей.
Ты и я – мы словно вестники,
Что-то вроде вечных сторожей.

Как тебе такое сочетание – год один,
Один и век.
Может быть, и мы с тобою
Не дуэт, а просто человек?

Веришь ли ты в перевоплощение,
В генетическую память и в судьбу?
Как тебе такое возвращение:
Ты погиб, а я еще живу.

Думаю, и ты со мной согласен.
Тайна вечной жизни – это мы.
И меня бы не было на свете,
Если бы когда-то не было войны.

Нашим
Безвременно павшим.
Нашим
Сгоревшим дотла.
Видевшим, помнящим, вечно скорбящим,
Только лишь волею Зла.

Нашим
Таким же отчаянным.
Тем, кто ни шагу назад.
Тем, кто за шанс на спасение
Прожил, почувствовал ад.

Нашим
Ровесникам, старшим.
Все мы в бою наравне.
Нашим,
Которым не страшно,
Как сейчас страшно тебе.

Я в ужасе от вашей силы духа,
Меня от одной мысли оторопь берет.
Рассказ, коснувшийся изнеженного уха,
Своею болью душу мне на части рвет.

Мне кажется, таких, как вы, все меньше.
Все меньше тех, кто может голодать,
Задавшись лишь одной заветной целью:
Без боя милый сердцу город не отдать.

Спасибо вам за подвиг и за веру,
Спасибо, что сумели не забыть,
Что память нашего Великого народа диктует:
Умереть, но сохранить!

Я верю, было страшно.
Мне знакомы
Блокадные усталые глаза.
Глаза, в которых только горе,
В которых как бы замерла слеза.

Замерло засветло поле широкое,
Кончился бой, не найти и души,
Здесь в безымянной могиле без почестей
Твой полк стрелковый недвижим лежит.

В этой могиле лежишь ты мальчишкою,
Брошенный всеми, один среди мин.
Как вы посмели сказать на прощание:
«Хочешь – иди, ты нам больше не сын!»

Знаю, ты бредил мечтою о подвиге,
Знаю, хотел бы вернуться живым,
С орденом звездным, улыбкой задорною —
Как тяжело умирать молодым!

Думаешь, глупо вот так вот попасться,
Просто уйти в первый месяц войны?
Думаю, нам без тебя не прорваться бы,
Не победили бы, если б не ты.

Просто поверь, что твоими усилиями
Снята блокада и враг побежден,
В списках героев твоя фамилия,
На первой странице! Ты удивлен?

Дай свою руку: я выразить толком
В стихах не смогу, как гордимся тобой.
Как мне отрадно, что на фотокарточке
Ты, как и прежде, всегда молодой!

Вновь в самый длинный день в году
Мы вспоминаем со слезами
Четыре года пребывания в аду
И похоронки с фронтовыми адресами.

И наши юные погибшие мечты,
И недосказанное на перроне до сигнала.
И фотографии,
Где вместе я и ты.
Теперь их нет
И будто не существовало.