Николай Шпанов - Заговорщики (книга 2)

— Отец так и сказал? — спросил командир и, получив в ответ утвердительный кивок головой, с улыбкой поглядел на Фу Би-чена. — Что ж, командующий выбрал мою часть, мне остаётся выбрать бывшую вашу эскадрилью, Фу.

У Чэна мелькнула мысль, что сейчас-то ему и скажут: «Принять эскадрилью, выполнять задание!» Но вместо этого Лао Кэ сказал своему заместителю:

— И было бы совсем хорошо, если бы повели её на задание вы.

— Благодарю, — коротко ответил Фу.

Лао Кэ обернулся к разочарованному Чэну.

— Вот все и устроилось, как вы хотели, — сказал он, — прямо в бой.

— Примите двойку второй эскадрильи, — сказал Фу Чэну. — Будете моим правым ведомым.

— Хорошо.

— Для ознакомления с подробностями задания и с моими указаниями явитесь ко мне в одиннадцать часов, — добавил Фу.

Ровно в одиннадцать Чэн пришёл к Фу и выслушал его наставления, касающиеся местных условий работы, обстановки на фронте и методики боя, принятой в результате приобретённого здесь опыта. Чем дальше Чэн слушал, тем больше он убеждался, что ему предстояло либо переучиваться воевать, либо вступить в противоречие с командованием и лётчиками. Но он держал себя в руках. Он слушал и молчал, полагая, что испытание будет недолгим и не сегодня-завтра он получит вторую эскадрилью. Тогда он на деле покажет Фу…

Пока Джойс проверял принятый им новый самолёт, Чэн отправился по площадкам, чтобы познакомиться с лётчиками других эскадрилий. Он переходил от самолёта к самолёту. Лётчики встречали его приветливо. Они здоровались так, словно были с ним уже давным-давно знакомы. Разговор вращался вокруг профессионально-злободневных дел либо около быта, сурового, строгого, требовавшего отказа от многих привычек, от самых элементарных удобств.

Чем ближе время подвигалось к полудню, тем тяжелее становилось северянину Чэну. Солнце жгло невыносимо. Горизонт делался все более неверным, трепещущим от потоков поднимающегося с земли раскалённого воздуха. В мутной дали земля сливалась с побелевшим небом.

Преодолевая желание растянуться в траве, Чэн пришёл на свою площадку. Тени от крыльев истребителей, под которыми лежали экипажи, становились все короче. Истомлённые зноем оружейники и техники безмолвно подвигались вместе с тенью, заботливо уступая самое прохладное место лётчику.

Подойдя к одной из машин, Чэн узнал лётчика Вэнь И. Тот лежал в куртке, распахнутой на широкой груди, тяжёлая голова его опиралась на закинутые под затылок огромные кулаки. От широких штанов раскинутые ноги выглядели необыкновенно массивными.

— Плохая жизнь! — с сокрушением сказал Вэнь И.

— Вам не нравится? — спросил Чэн.

— Худо… — Вэнь И сел и почти упёрся головою в крыло своего истребителя. — Разве это жизнь для истребителя?! Пятый день без вылета. Сгнил, честное слово, заживо сгнил. Пятый день никого не сбиваю. Народ вокруг летает, а я…

— Я понимаю.

— В воздух нужно, а мы лежим. — Подумав, повторил сокрушённо: — Лежим!

— Значит, так надо, — сказал Чэн.

— Разве я не понимаю… — Не договорив, Вэнь И опять растянулся в траве и широко раскинул руки.

Но вдруг он выполз из-под крыла и уставился в сторону командного пункта. Чэн глянул туда же и увидел свисающую с неба кудреватую черту ракетного следа. След медленно расплывался прозрачным дымком. Приглядевшись, Вэнь И полез в самолёт. Чэн побежал к своей машине.

Через минуту, сидя в кабине истребителя, Чэн застёгивал под подбородком шлем. А ещё через минуту из-под его винта вырвалась упругая и твёрдая, как бич, струя воздуха. Она стегнула по траве, и стебли пригнулись к самой земле, затрепетали и скрылись под густою пеленой взлетевшей высокими клубами сухой земли. Чэн двинул сектор и с наслаждением всем существом ощутил, как напрягается машина, как дрожат в жадном нетерпении все её части. Он поднял руку. Техник скрылся под крылом. Освобождённый от подкладок самолёт побежал по аэродрому. Пальцы Чэна ласково обнимали штурвал. Плавно оторвавши хвост, истребитель нёсся навстречу жаркому горизонту. Лётчик покосился на разбегавшийся рядом с ним самолёт Фу и потянул ручку на себя.

Уверенно вёл свою ясную, торжественную песню мотор; какая-то шальная струйка воздуха озорно посвистывала в щёлочке колпака. Вокруг была только прозрачная синева неба. Чэн глубоко вздохнул и забыл обо всём, кроме полёта…

Часть ушла на восток. Замер тянувшийся за нею гул моторов. С земли те, у кого зрение было получше, ещё могли разобрать, как самолёты, набирая высоту, подстраивались к своим ведущим, потом звенья сходились к комэскам и вся часть исчезала в ослепительном сиянии раскалённого неба.

На земле не осталось теперь и тех крохотных клочков тени, какую давали крылья истребителей. Техники надвинули шапки на глаза и, усевшись в кружок на забрызганной маслом траве, принялись негромко говорить о «своих» лётчиках, словно соломенные солдатские вдовы:

— Это мой!

Истребители шли на восток, навстречу быстро набегающим с горизонта облакам. Далеко внизу узкой полоской блеснула Ляохахэ. Зелено-бурые волны пологих сопок потянулись к юго-востоку. По их склонам виднелись жёлтые чёрточки взрытой земли — окопы противника. Они тянулись беспорядочными линиями Линий было много. Войска Чан Кай-ши быстро откатывались к морю.

Одной части истребителей предстояло штурмовать наземные войска гоминдановцев, другой прикрывать штурмующих.

Штурмующие стремительно снизились на цель. Сквозь рёв моторов и оглушающий свист винтов воздух рванули пулемётные очереди. Словно тысячи пневматических молотков забивали гоминдановскую пехоту в землю. Пехотинцы бестолково метались: одни выскакивали из окопов в поисках места, где можно было бы растянуться, прижавшись к спасительной земле; иные, застигнутые штурмовкой на открытом месте, забивались в окопы, только что оставленные другими. Все, что было живого на оборонительном рубеже противника, искало спасения от струй горячего металла, лившегося с неба.

Высоко барражировали свои истребители прикрытия, чтобы не подпустить к штурмующим истребителей противника.

Наплывающие с востока облака постепенно затянули небо. И вдруг, когда атака уже подходила к концу, откуда ни возьмись, из облака, прямо на головное звено штурмующих вывалился гоминдановский истребитель. Повидимому, вражеский лётчик сам не ожидал такой встречи: едва завидев самолёты с опознавательными знаками НОА, он попытался постепенно набрать высоту, чтобы скрыться в облаке. Но путь к облакам был ему отрезан. Звено истребителей НОА гнало его к земле. Все ниже и ниже шёл гоминдановец. В поисках спасения он прижал машину к земле, змейкой заметался на бреющем. Ниже уже некуда — вот она, земля!..