Ирина Ильфант - О тех годах

Посвящаю своим родным, которые погибли на полях сражений в Великую

Отечественную войну

Пройдет война, и зарастут воронки

Зеленой идиллической травой,

И защебечет жаворонок звонко

Над полосой, когда-то фронтовой.

Расскажем детям мы,

как шли когда- то

Солдатами в разведку на заре,

И прошлое припомнится как дата

В оборванном давно календаре.

А может быть, мы ветераны, будем

Дремать на солнце где нибудь в Крыму,

О тех годах, растаявших в дыму…

Быть может, мы возьмём и позабудем.

Но так не будет, слишком многим были

Для нас года и бедствия войны,

Окрепли в них, мальчишеские были,

Сгорели в них мальчишеские сны.

И если жить, так жить до исступленья,

И быть всегда подобранным и злым,

Но разве может наше поколенье

Войну прошедшее, когда то стать иным?

И будет нам необходимо, по-пехотински,

Сутками шагать,

Пойдем мы стариками к Сталинграду,

Чтобы у Волги юность вспоминать.

И защебечет жаворонок звонко,

Над полосой, когда то фронтовой,

И посидим, мы, молча над воронкой,

Заросшей идиллической травой.

Илья Лапшин (погиб в 1943году)

Часть

первая

Глава 1

1.

Откуда-то издалека доносился неясный шум. Как будто где-то идут вереницей самолеты. Гул все нарастал и нарастал. Илья Шевчук вскочил с кровати и подошел к окну. Он замер и опять прислушался к неясному шуму. Стал быстро одеваться, чтобы не терять время в догадках. Одевался он бесшумно, как научила его армия. Илья подошел к кровати сына. Сема спал в одних трусах, сбросил одеяло во сне, раскинул руки и улыбался, а жена Оксана лежала рядом и тоже крепко спала. Илья не стал никого будить и лишь прошептал:

– Спите, родные, это только мое дело.

Он вышел в столовую и начал искать свое снаряжение. Куда-то потерялась кобура от нагана. Илья стал шарить по подоконнику и задел что-то. Звон разбитого чего-то оказалось вазой.

– Ваза! Ваза, которую я хотел подарить Оксане! Сегодня ведь ее день рождения!– прошептал Илья. Цветы лежали на полу и рядом осколки. Очень жаль было разбитой вазы. Он собрал цветы и положил на стул. Снова стал шарить по подоконнику и нащупал кобуру.

– Куда ты Илья?– на пороге комнаты стояла Оксана.

– Иди спать – это учебная тревога.

– А что за гул в небе слышно? Это самолеты? – вновь спросила Оксана.

– Нет, это «наши» возвращаются с ночных полетов. Не волнуйся дорогая.

Оксана шагнула раз, второй и прислушалась. Она закинула руки на плечи Илье и прижалась к нему щекой.

– Ты обещал поехать с нами на лужок, отдохнуть. Но что это? Стрельба? – она вновь насторожилась.

– Что ты Оксанка, успокойся, пожалуйста!

– Я боюсь, я, почему то очень боюсь, – она вновь прижалась к мужу всем телом.

– Оксанка, мне надо спешить, – Илья отстранился от жены.

– Семочку поцелуй перед уходом.

Илья вновь вошел в спальню. Тихо, чтобы не разбудить сынишку, он наклонился и поцеловал его в розовую щечку. У порога он оглянулся, Оксана стояла возле кроватки сына. Она была сильно встревожена, и испуг читался в ее глазах.

Илья выскочил на улицу, и утренний ветер обдал лицо свежестью. Он остановился, завороженный утренней красотой. Сквозь легкие облака пробивалось солнце и создавало сияющий ореол. А внизу и вправо и влево от солнца точно поток расплавленного металла разбегалась широкая полоса. Илья побежал. Где-то гулко раздавались глухие, далекие взрывы. Ореол солнца – и поступь смерти.

« Нет, нет» – стучало в голове у Ильи, но снова опять где-то ухнуло вдалеке.

2.

По тревоге батальон уже поднялся и тишину будил рокот танков. Илья, отдав на ходу распоряжения, взял из пирамиды наган и сунул в кобуру. Быстро он подался в штаб полка.

У штаба стояла вооруженная охрана и знакомый офицер-разведчик, увидев Илью, бросил на ходу:

– Война!

Илья остановился как вкопанный. Война? Может ему послышалось это страшное слово?

Он поправил кобуру, одернул гимнастерку и перешагнул порог кабинета командира полка. На него смотрел, как-то вдруг сразу, постаревший, осунувшийся майор Поспелов. Рука Ильи сама взлетела к козырьку фуражки:

– Командир третьего танкового батальона, капитан Шевчук прибыл за получением боевого задания!

Поспелов встряхнул головой, словно отгоняя что-то, и тут же поднялся со стула:

– Немцы от нас в пятнадцати километрах, – тихо сказал он, я выслал разведку, но от нее пока сведений не поступало. Задача вашего батальона не пропустить противника к Браньску. Позже подтянутся остальные батальоны. И вот тогда мы навалимся на немцев. Действуйте! А вот семьи надо эвакуировать машинами на станцию Волковыск и уже оттуда поездами вглубь страны. Это все пока!

Выйдя из штаба, Илья поспешил в батальон. Гул над головой заставил его остановиться. В ясном, голубом небе двигались черные пятна, на них были черно-белые кресты. Это были «юнкерсы», они плотным строем подлетали к городу. Послышался сверлящий визг бомб, а за визгом последовали тугие толчки взрывов. Бомбили там, где был дом Ильи. Он побежал. В мозгу стучала неотвязная мысль: «А вдруг попали? Надо срочно позвонить!» Илья влетел в штаб и ринулся к телефонному аппарату. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он услышал голос жены:

– Илья! Стекол в окнах нет. Что нам делать? – она всхлипывала, заикаясь, продолжала кричать,– мне страшно, они еще могут. Забери нас отсюда! Забери же нас отсюда!

–Оксана! Тебе надо уезжать! Немцы очень близко к городу! – Илья сильно нервничал.

– А как же Семочка? Его будить надо? – Оксана продолжала всхлипывать в трубку телефонного аппарата.

– Да, да Оксанка! Буди Сему!

– А как же мы без тебя, Илья!? А попрощаться с тобой? Как же быть? – кричала она.

–Оксаночка, пойми – это война! – Илья повесил трубку телефона.

Затем он снова набрал номер домашнего телефона:

– Ты? Илья? Что мне брать с собой? – Оксана срывающимся голосом закричала в телефонную трубку.

– Бери самое необходимое. Успокойся, пожалуйста! Поезжай к папе. Прости меня Оксана! Мы выступаем! До свидания моя дорогая!

– Илья, милый, береги себя! – успела крикнуть Оксана.

Илья повесил трубку. Прибыл командир второй роты и доложил, что танки готовы к выступлению.

На улице усилился рокот танковых моторов. Илья вызвал старшину Михайлика. Пусть старшина позаботиться о семьях офицеров, о наших семьях. Михайлик служил с Ильей уже давно. Когда Илья командовал ротой, он был старшиной. И вот послышались тяжелые шаги, и на пороге появился Михайлик. Он был плотный и широкоплечий, у него спокойные карие глаза и над широким носом сдвинуты густые черные брови. Большой лоб прочертила глубокая складка – это единственный признак, что он волнуется.