Эдуард Семенов - Личный подарок Сталина

По воспоминаниям командующего Дальней авиацией, главного маршала авиации Александра Голованова.

***

1942 год. Осень. Где-то около двух часов ночи. В квартире командующего Дальней авиацией Голованова звонит телефон прямой связи с Кремлем. Командующий, высокий сильный мужчина, тяжело отрывает голову от подушки и, не открывая глаз, берет в руки трубку, хриплым голосом говорит.

– Голованов слушает!

На том конце провода раздается знакомый голос с грузинским акцентом.

– Вы можете сейчас подъехать?

Голованов садится и опускает ноги с кровати. Он одет в трусы и майку.

– Да, сейчас буду.

Командующий встает с постели и начинает одеваться. Его одежда, галифе и китель висят на стуле, сапоги стоят рядом. Супруга командующего открывает глаза и смотрит на мужа. Голованов замечает ее движение, кивает ей головой и улыбнувшись, говорит.

– Спи, я скоро буду.

Супруга улыбается ему в ответ, понимающе кивает в ответ головой, и тяжело вздыхает. В ее глаза читается искренняя любовь и жалость к мужу, который должен уходить от нее. Она отлично понимает, что, если мужчину вызывают ночью дела государственной важности, скоро вернуться он никак не может.

***

Голованов выходит из подъезда и садится в легковую машину "Виллис", которая ждет его у подъезда. Водитель машины, офицер НКВД, здоровается с Командующим. Голованов отвечает ему и приказывает.

– Езжай на дачу к Верховному.

Водитель кивает подбородком в знак согласия и включает зажигание. Голованов смотрит в окно. На городом висят дирижабли заграждения, рубиновых звезд не видно. Он смотрит на наручные часы. Стрелки показывают десять минут третьего.

***

В кабине тяжелого бомбардировщика ТБ-7 взрывается снаряд, и верхний бортстрелок, который до этого строчит из пулемета, обессиленно повисает на ремнях. Командир корабля майор Иконников, красивый мужчина средних лет, одет в кожаный комбинезон, унты, шлем, не видит этого. Он держится за штурвал и кричит.

– Коля, еще один мессер сверху заходит, слышишь, Коля! Не подведи!

Не оборачиваясь, кричит второму пилоту.

– Леша, что там Коля? Не слышу его.

Второй пилот оборачивается и видит, что Коля без сознания, тут же кричит вниз, штурману.

– Алексеич, Коля ранен, а там мессер!

Игорь Алексеевич Иващенко, штурман с трубочкой во рту, с небольшой бородкой, невозмутимо следит за секундомером.

– Один, два, три… – нажимает кнопку бомболюка. – Пошли родимые!

Из бомболюка вываливается бомбы. Иващенко также невозмутимо закрывает створки люка нажатием кнопки, затем поднимается со своего места и идет к люку в верхней части самолета.

По пути смотрит на радиста, который строчит из пулемета в боковую амбразуру. Перед ним, в задней части самолета, еще один член экипажа, бортстрелок из пулемета на турелях стреляет по немецкому истребителю, заходящему сзади.

Штурман подходит к раненному Коле, аккуратно оттаскивает его от пулемета и занимает его место. В этот момент, из темноты, сбоку появляется самолет. Он делает вираж, чтобы не врезаться в фюзеляж бомбардировщика и одновременно стреляет по ТБ-7, прошивает его длинной очередью. Пуля вырывает клок из бедра штурмана. Штурман ругается.

– Ах, ты богу душу мать, и меня зацепил!

Ловит в прицел, уходящий в темноту «Мессершмитт» и длинной очередь догоняет его. «Мессершмитт» со шлейфом черного дыма идет к земле.

Кабину начинает заволакивать дым. Штурман, не вынимая трубки изо рта, зажимает свободной рукой рану, смотрит на крыло, сообщает Иконникову.

– Командир, нас, кажись, все-таки подбили. Горит второй левый двигатель.

Иконников дает команду.

– Гнатюк, отключи двигатель, а я попробую сбить пламя.

Винт двигателя прекращает вращаться. Самолет делает резкий вираж. Огонь гаснет. Штурман наблюдает за этим из кабины стрелка, радостно восклицает.

– Врешь, не возьмешь!

Штурман возвращается на место, смотрит на убитого радиста, который своим телом закрыл рацию. Кладет его тело в проход. Хромая проходит на свое место. Садится. Осматривает рану. Качает головой, комментирует.

– Слава богу, царапина.

Бинтует ногу. Смотрит на часы. Они показывают полтретьего ночи. Подвигает к себе карту, включает радиостанцию, ловит сигнал, сообщает командиру.

– Если остальные двигатели не подведут, то дома будем через четыре часа и девять минут.

Гнатюк смотрит на приборы.

– Двигатели дотянут. У нас другая проблема – стойка шасси перебита.

Иконников рассуждает.

– Будем садиться на брюхо.

Штурман хмыкает.

– Вань, не в первый раз же.

Командир улыбается.

– Не в первый.

Спрашивает.

– Как обстановка? Все живы? Не слышу, Колю.

Штурман смотрит на тело бортстрелка, лежащего в проходе.

– Убит. Снаряд в висок попал.

Иконников морщится как от зубной боли.

– А остальные?

Штурман сообщает.

– Убиты радист, еще задний стрелок. А остальных зацепило, кого-то сильнее, кого-то как меня.

Гнатюк вставляет.

– Меня не зацепило.

Бурмистров сзади.

– И на мне ни царапинки.

Штурман констатирует.

В общем, все, как всегда. Нормально. Задание выполнили. Летим домой.

***

Голованов входит в кабинет Сталина. Видит, что он стоит возле карты боевых действий, а за столом сидят два генерала и рассматривают карту Белоруссии.

Сталин смотрит на Голованова.

– Очень хорошо, что Вы приехали, товарищ генерал-лейтенант.

Он подходит к столу.

– Вот смотрите, какую интересную информацию сообщают нам наши разведчики.

Сталин указывает концом трубки на карту и кивает генералу.

– Доложите сами.

Генерал встает, одергивает китель, кашляет. Голованов наклоняет голову, готовится внимательно слушать. Сталин начинает ходить по кабинету.

– Сегодня наш разведывательно-диверсионный отряд, действующий в район Вильно, смог подключиться к секретной линии связи и подслушать разговор между штабом группы "Центр" и Берлином. Речь шла о приезде в Белоруссию большой делегации из Берлина. Судя по всему, с проверкой и для награждения офицеров и солдат, особо отличившихся в последних боях.

Генерал кашляет в кулак.

– Награждение должно состояться завтра в два часа дня в Доме офицеров города Вильно. Эту информацию подтверждают также наши подпольщики. Они указывают нам на то, что в городе введены беспрецедентные меры безопасности.

Сталин останавливается.

– Мне вы немного по-другому говорили.

Генерал кивает подбородком.

– Да, товарищ Сталин, но…

– Говорите, у меня от товарища Голованова нет секретов. Он должен знать все.

Генерал снова кивает.

– Хорошо. Так вот, есть также сведения, что во главе этой большой делегации может прибыть сам Гитлер.