Игорь Додонов - Горький май 42-го. Разгром Крымского фронта. Харьковский котёл

Уже в самом начале дня 19 января (начались в 00 часов 20 минут, закончились в 1 час 10 минут) состоялись переговоры по прямому проводу между Д.Т. Козловым и А.М. Василевским:

«… ВАСИЛЕВСКИЙ. Согласно личным указаниям тов. Сталина, передаю Вам директиву Ставки:

«По прямому проводу. Лично. Командующему Кавказским фронтом. 19 января 1942 г. 0.20.

Ставка возмущена Вашим поведением и поведением командования 44-й армии и приказывает:

1. Вам лично с оперативной группой штаба фронта немедленно переехать в Керчь.

2. За проявленную в боях 16 января трусость, за оставление поля боя, в результате чего 44-я армия оказалась без управления, немедленно арестовать исполняющего обязанности командующего 44-й армией генерал-майора Дашичева и направить его в Москву.

3. Сейчас же принять все меры к тому, чтобы немедленно привести войска 44-й армии в полный порядок, остановить дальнейшее наступление противника и удержать городок Феодосию за собой, для чего также привлечь авиацию фронта и корабли Черноморского флота для поддержания действий наших войск в районе Феодосии огнём судовой артиллерии с моря.

4. Ставка разрешает Вам использовать 143-ю стрелковую бригаду с переброской её из Баку на фронт.

5. Ваше решение по пункту третьему донести шифром немедленно, а также донести об исполнении и остальных указаний директивы»» [32; 50].

Пункт третий этой жёсткой директивы требует некоторого пояснения. Дело в том, что «городок Феодосия» к моменту её появления уже был оставлен. Почему же в ней идёт речь об его удержании? Как явствует из дальнейшего текста переговоров по прямому проводу, под удержанием подразумевалось возвращение города посредством комбинированного удара войск 44-й армии с суши и морского десанта:

«Одновременно тов. Сталин приказал выяснить у Вас, не считаете ли Вы возможным и целесообразным:

1. Усилить дополнительным десантом высаженный в Судаке и успешно действующий в направлении Отузы 226-й горнострелковый полк. 2. Для совместных действий с войсками 44-й армии высадить в Феодосии морской десант» [32; 51].

Видимо, генерал Д.Т. Козлов «признал» предложение Сталина «возможным и целесообразным» и «по горячим следам» своего поражения принялся готовить операцию по возвращению Феодосии, потому что спустя сутки, в 00 часов 50 минут 20 января, из Ставки ему ушла директива следующего содержания:

«Ставка Верховного Главнокомандования приказала:

1. Морской десант в Феодосию продолжать готовить, но не отправлять до прибытия тов. Мехлиса.

О готовности войск фронта к переходу в наступление донести не позднее 22 часов 20.01.1942 г.

По поручению Ставки

Верховного Главнокомандования

Заместитель начальника

Генерального Штаба

ВАСИЛЕВСКИЙ»

[32; 55].

Можно сказать, что с приездом в Крым армейского комиссара 1-го ранга Л. З. Мехлиса открылась новая страница в истории Кавказского (Крымского) фронта. Хотя страница эта оказалась, увы, трагической. Роль Л.З. Мехлиса в судьбе фронта была, безусловно, очень велика. И в нашей (советской, а ныне российской) историографии её принято показывать, как правило, абсолютно негативной. Но так ли это? Подобный вопрос требует познакомиться с личностью Л.З. Мехлиса поближе, не ограничиваясь общепринятыми штампами её восприятия.

* * *

Лев Захарович Мехлис родился в 1889 году в Одессе в семье мелкого служащего. Окончив 6 классов еврейской школы, какое-то время работал конторщиком. В 1907 году вступил в сионистскую партию «Паолей Цион» («Рабочие Сиона»), близкую по идеологии к «Союзу Бунда». Однако, очевидно, националистический уклон в программе и деятельности партии не устраивал Мехлиса, потому что он довольно скоро из неё вышел [26; 296], [41; 1].

В 1911 году Мехлис был призван в царскую армию. Службу проходил во 2-й гренадёрской артиллерийской бригаде. К 1918 году Лев Захарович имел чин взводного фейерверкера (это был максимальный унтер-офицерский чин в артиллерии царской армии) [26; 296].

В январе 1918 года Мехлис демобилизовался из армии. Тогда же он вступает в большевистскую партию. Не приходится сомневаться, что этот шаг был сделан им не вдруг, что ещё во время службы Мехлис сделался сторонником большевиков.

В 1919 году партия направляет Мехлиса комиссаром в Красную Армию.

«После ухода в Красную Армию его карьера идёт на взлёт: комиссар бригады, дивизии, Правобережной группы войск на Украине. В должности комиссара 46-й стрелковой дивизии в 1920 г. впервые попадает в Крым. Его замечают и выдвигают на руководящие посты в политические структуры» , – так выглядит краткое описание службы Мехлиса в Красной Армии в годы гражданской войны в статье С. Ченныка под весьма хлёстким названием «Лев Мехлис. Инквизитор Красной Армии» [41; 1]. И вроде бы не солгал С. Ченнык. Верно изложил последовательность событий биографии Льва Захаровича. Но недаром говорят, что краткость в изложении, недосказанность могут оказаться хуже прямой лжи. Во лжи можно усомниться, проверить факты и в итоге отбросить её. А вот что делать с такой «сокращённой правдой»? Автор статьи не искажает ничего, но после прочтения его статьи возникает перед мысленным взором образ партийного функционера, чинуши, вся деятельность которого в войсках сводилась к «перебору бумажек» и «деланью» собственной карьеры. Между тем это ничуть не соответствует действительности. Что же стоит за ступенями армейской карьеры Мехлиса, какие события?

Лев Захарович в Красной Армии начинает обращать на себя внимание своим бесстрашием. Оно-то и явилось «движущей пружиной» его воинской «карьеры».

Сначала он был комиссаром запасной бригады, расквартированной в Екатеринославе. 10 мая 1919 года город был внезапно захвачен бандами атамана Григорьева. Мехлис с двумя десятками бойцов пробивается из города, встречает идущее к красным подкрепление, возглавляет его и два дня дерётся с григорьевцами, несмотря на полученную контузию. В конечном итоге его отряд выбивает бандитов из города [26; 296-297].

После екатеринославских событий бесстрашного комиссара назначают во 2-й интернациональный полк 14-й армии красных. И полк отличается в боях с деникинцами. При этом Мехлиса постоянно видят на передовой – в окопах под огнём противника, в атакующих цепях, в разведке. Он вдохновляет бойцов своим примером [26; 297].

Успехи 2-го интернационального полка предопределили назначение Мехлиса в 46-ю дивизию. Повышение по службе? Формально – да. Но что представляла собой эта дивизия?! Существовали в то время в Красной Армии части и соединения, которые назвать регулярными даже с очень большой натяжкой было нельзя. Возникшие стихийно, как реакция народных масс на «возвращение господ», они, даже влившись в Красную Армию, продолжали оставаться чем-то вроде казачьей вольницы; другими словами, царили в них партизанщина и анархия. Такой была и 46-я дивизия 14-й армии. В ней опасно было даже называть себя коммунистом. Что за порядки царили в соединении, видно из следующего описания, которое историк Ю. Рубцов делает на основе документов: