Михаил Болтунов - Спецоперация «Зверобой»

Когда группа наконец нашла лежку, лейтенант Мостыгин находился без сознания, Коскинен держался из последних сил. Их доставили в подразделение, потом срочно перевезли в госпиталь. Вместе с ними угодил в госпиталь и Баталин. Новый поход в тыл не прошел даром: вновь поднялась температура, врачи поставили диагноз – пневмония легких.

Поскольку лежали они в одном госпитале, Пааво Коскинен часто приходил к Баталину. Спускался этажом ниже, заходил в палату, протягивал свою большую ладонь и широко улыбался.

– Здорово, мой дорогой спаситель.

Баталин неизменно отвечал ему по-фински.

– И тебе не хворать, мой боевой финский друг.

Иногда все происходило наоборот: Пааво приветствовал его по-фински, Сергей отвечал по-русски. Соседи по палате с удивлением смотрели на этих двух, то ли русских, то ли финнов. Разведчики устраивались поудобнее и подолгу говорили друг с другом.

После лечения Баталину было приказано явиться в штаб армии. Его встретил старый знакомый кадровик интендант 2-го ранга Шкурко.

– Здорово, герой! Опять отличился. Так и тянет тебя на подвиги, – улыбался кадровик.

– Какие подвиги?

– Не скромничай, Баталин. В дальнем рейде сражался, штаб вражий громил, сам погибал, а товарищей выручал. В конце концов, это не моя оценка, а твоих командиров.

Он вытащил из синей ледериновой папки какой-то документ, протянул его Сергею.

– Не положено, но так и быть по старой дружбе, читай.

Воентехник прочел сверху: «Наградной лист». И дальше – «Фамилия, имя, отчество, звание, должность, часть». Баталин Сергей Иванович, переводчик особого лыжного отряда, представляется к награждению медалью «За отвагу».

Баталину стало жарко. Он, не веря глазам своим, перечитал еще раз: «… к награждению медалью “За отвагу”». А ниже строка: «Краткое конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг». «Какого подвига? – не понял Сергей. «Тов. Баталин, – побежали слова, – был отобран комиссией из числа ленинградских добровольцев, как один из лучших. В особом лыжном отряде 9-й армии сразу же проявил себя образцовым воином.

Действуя в далеком тылу противника, совершая большие тяжелые переходы с боями в очень сложных боевых условиях, тов. Баталин проявил себя, как энергичный и преданный нашей социалистической Родине, как боец и командир.

В разведываемом районе западнее Кухмониеми группа в составе которой действовал тов. Баталин, разгромила штаб крупной белофинской части. В ходе отхода, когда был ранен командир, тов. Баталин возглавил группу, которая, отступая нанесла большие потери противнику…»

– Насладился? Все, хорошего понемножку, а то еще нос задерешь, зазнаешься.

Интендант забрал наградной лист, перевернул страницу.

– Какие люди подписали твой наградной! Гордись! Командир особого лыжного отряда полковник Мамсуров, военком старший политрук Черемных, начальник разведотдела штарма девять полковник Соколов, военком разведотдела батальонный комиссар Донской. Так что крути дырку для медали.

Шкурко встал, пожал руку Баталину:

– А теперь, герой, за парту. Нам нужны не только смелые диверсанты, но и грамотные инженеры.

Сергей Баталин возвратился в родную академию. Через несколько месяцев, летом 1940 года, он защитил диплом, привинтил к петлицам по третьему «кубарю», став воентехником 1-го ранга. Ему приказали явиться в отдел кадров Разведуправления по адресу: Москва, улица Карла Маркса, дом 17. Здесь он получил предписание убыть в свою первую заграничную командировку в Китай.

Поезд устало замедлил ход, жалобно заскрипев тормозами. Лязгнули сцепки вагонов, и лязг этот, словно тревожный звонок, побежал от головы эшелона к хвосту, извещая пассажиров об остановке.

Краснолицый, крупный мужик скатился с верхней полки и, протирая заспанные глаза, бросился к вагонному окну.

– Знать, приехали? Куйбышев?

– Да нет, – остановил его молодой парень в кургузой, поношенной вельветовой курточке, – какой-то полустанок.

В вагоне установилась тишина, пассажиры услышали, как хлопнула входная дверь. Мужской осипший голос поздоровался с проводницей, представился:

– Комендантский патруль. Проверка документов.

Краснолицый достал из-под полки мешок, развязал затянутый узел, вытащил документы, бережно завернутые в газетку. Парень в вельветовке запустил за пазуху руку, отыскивая паспорт. И только молчаливый пассажир на второй полке не шелохнулся. Наверное, спал.

Патруль, молодой лейтенант, еще в новой, по-видимому, недавно выданной гимнастерке с кобурой на боку и два солдата с винтовками шли по вагону. Им протягивали документы, лейтенант, слегка шевеля губами, вчитывался в фамилии, иногда задавал однотипные вопросы: «Куда следуете?», «Ребенок с вами?» и, получив ответ, удовлетворенный возвращал паспорта, двигался дальше. Солдаты молча следовали за ним.

Проверив документы у краснолицего мужика, у парня в вельветовке, лейтенант похлопал по спине лежавшего на второй полке пассажира.

– Товарищ, проснитесь. Ваш паспорт.

Пассажир повернулся к начальнику патруля и позвал его подойти ближе:

– Можно вас…

Лейтенант, с недоверием оглянувшись на солдат, пододвинулся поближе. Пассажир что-то зашептал ему на ухо.

– Вы что? – отпрянул начальник патруля и схватился за кобуру. Солдат, стоявший за спиной, скинул ружейный ремень с плеча.

– Спокойно, спокойно… – вытянул ладонь вперед пассажир.

– Быстро одевайтесь, и на выход, – скомандовал лейтенант.

Пассажира конвоировали из вагона, тут же произвели досмотр. Каково же было общее удивление, когда лейтенант вытащил из нагрудного кармана досматриваемого… пистолет. Начальник патруля отскочил от пассажира как ошпаренный, выхватил из кобуры оружие.

– Руки вверх! – заорал лейтенант. – Руки!

Солдаты вскинули винтовки.

– Товарищ лейтенант, я все объясню… – Пассажир пытался вразумить и успокоить разбушевавшегося начальника патруля.

– Молчать. Что ты объяснишь! Без документов, с пистолетом в кармане, в поезде на Москву…

– Это же шпиён, товарищ лейтенант, – прошипел за спиной солдат, – немецкий шпиен, сука. К стенке его прямо здесь по законам военного времени.

– Лейтенант, – стараясь говорить как можно спокойнее, позвал пассажир, – пусть солдаты отойдут на пять шагов. Я все тебе объясню…

– На двадцать не хочешь? Нашел дурака.

– Отведи меня к своему командиру.

– Может, тебя еще в Москву отвезти, в столицу нашей Родины, куда ты, падла немецкая, стремишься…

Пассажир молчал. Реакция лейтенанта была понятна. Немецкие самолеты уже бомбили советские города. Патрульных заинструктировали до посинения. Началась шпиономания.

– Вперед! – скомандовал лейтенант. – Силин – слева, Голомазов – справа. Если дернется, стрелять на поражение.