Алексей Азаров - Дом без ключа

— А ты?

— Его сообщения очень важны и точны. Едва ли наци станут крупно рисковать.

— Ну а бельгиец?

— Его зовут Жан Дюрок. Им займешься ты.

— Хорошо.

— Что Лилль?

— По-прежнему. Связной умер на операционном столе, остальных увезли. С радистом ясности нет. Немцы ведут из Лилля «лисью игру». Со вчерашнего дня.

— Ты уверен?!

— Я сам слышал радиообмен. Лилль вышел в эфир и вызвал КЛМ. Назвал себя и стал передавать.

— Старым шифром?

— Новым.

— А почерк?

— Это мог быть и он… Радиограмма была маленькая, не больше пятнадцати групп, но кое-что я успел записать.

Они умолкают. Курят. Новость слишком потрясающа, чтобы говорить о ней, не продумав всего. Рухнула последняя надежда, что радист в Лилле успел уничтожить шифр. Теперь радио-абвер, если только он пеленгует Ширвиндта и остальных, без труда прочтет перехваченные за эти месяцы радиограммы. В Марселе контрразведка добралась до второго издания «Мадам Бовари», сейчас она располагает редким экземпляром «Чуда профессора Ферамона» Ги де Лекерфа издания 1910 года. Кодом служит вторая ее половина, начиная с сотой страницы. [6] Существует несколько способов шифрования с помощью книг. В том числе и так называемый дифракционный, суть которого состоит в многократной замене одной буквы другой с помощью слова-ключа.

— Вчера перешли на новый шифр, — говорит Жюль и ищет взглядом пепельницу. Не найдя, придавливает сигарету о каблук и прячет окурок в карман.

— Третий по счету!

— Да. «Буря над домом», издательство Эберс, четыреста семьдесят первая страница. Жаклин придется опять съездить в Брюссель.

— Она виделась с нашим другом?

— На вокзале. Ему нельзя много ходить: с таким акцентом его сцапает первый же полицейский.

— В Марселе ему было еще труднее!

— А где легко?

— Ты прав, старина…

Жак-Анри закусывает губу. Жюль высказывал вслух то, о чем они обычно избегают говорить. Мотогонщик по вертикальной стене, горноспасатель, солдат в окопе — никто не любит, чтобы ему напоминали об опасностях его дела.

Жак-Анри слезает со стола, подходит к полке и снимает с нее томик в неприметно сереньком бумажном переплете. «Буря над домом». Интересно, о чем это? И выстоял ли в конечном счете дом, на который по воле автора обрушилась буря?

Здание абвера на Тирпицуфер, 74 славится запутанностью своих переходов. Его перестраивали по меньшей мере десять раз, и каждый архитектор привносил что-то свое: в результате коридоры сплелись в хитроумный лабиринт, давший повод острякам из окружения адмирала Канариса окрестить резиденцию контрразведки «лисьей норой».

Обер-лейтенант Шустер, бывая на Тирпицуфер по делам службы, всякий раз долго плутает по этажам, прежде чем добирается до нужной комнаты. Время, затрачиваемое на это, он считает бездарно потерянным и поэтому покидает штаб-квартиру абвера, как правило, в состоянии крайнего раздражения. Но сегодня он настолько взволнован, что находит дорогу к выходу почти механически и садится в свой серый «опель-капитан» в состоянии, близком к прострации. К себе на Маттейкирхплац он едет раз и навсегда заведенным путем — через Бендлерштрассе, и не потому, что так ближе, а единственно, чтобы бросить взгляд на изъеденный временем красный фасад бывшего военного министерства: в этом здании служили его дед, отец и дяди по линии жены. В этом здании служил бы и сам Шустер, не попади в опалу генерал-фельдмаршал фон Бломберг, покровитель его семьи. Единственное, что старый полководец успел сделать для Шустера, прежде чем покинуть в 1938 году по требованию фюрера пост военного министра, — это порекомендовать его лично адмиралу Фридриху Вильгельму Канарису. С тех пор обер-лейтенант тянет лямку в отделении «Восток» радио-абвера на Маттейкирхплац. В нынешнем году ему, кажется, наконец улыбнулась удача: начальника отделения перевели в центральный аппарат, и Шустер занял его место. Серьезное назначение для офицера в двадцать шесть лет!

Радио-абвер — организация особая. В распоряжении Шустера все средства радиоперехвата, стационарные и передвижные пеленгаторы, дешифровальная группа и специально приданное подразделение — два взвода 621-й роты радионадзора. Другие два подчинены капитану фон Моделю, начальнику отделения «Запад».

До недавних пор именно Модель занимался ПТХ. Точнее, он занимается ими и сейчас, но с нынешнего дня будет действовать в тесном контакте с Шустером. Так распорядился сам адмирал. Шустер, вызванный на Тирпицуфер, меньше всего думал о ПТХ. Его операторам приходилось, конечно, натыкаться в эфире на передатчики с этими позывными, но, поскольку работали они из Бельгии и Франции, материалы перехвата Шустер, не занимаясь расшифровкой, передавал по принадлежности фон Моделю. Абвер потому и действовал четко и точно, что каждый его сотрудник интересовался только тем, что входило в круг его прямых обязанностей. Не более.

На Бендлерштрассе шофер сбавляет ход и оглядывается через плечо: иногда Шустер приказывает ненадолго затормозить перед зданием. Но сегодня приказа нет, и «опель» опять набирает скорость.

Черная кожаная папка, лежащая на коленях обер-лейтенанта, весит немного, но Шустеру кажется, что она отлита из чугуна. Он крепко держит ее руками, затянутыми в перчатки.

В ней два десятка листков тонкой глянцевитой бумаги, помеченных черным штампом: «Совершенно секретно! Государственной важности. Только по принадлежности. ОКВ, абвер-III». Материалы такого рода Шустеру прежде не приходилось видеть. Они поступали к тому, кому были адресованы, — начальнику третьего отдела абвера генерал-лейтенанту Францу фон Бентивеньи, и им же лично переданы сегодня Шустеру в кабинете адмирала Канариса.

— Надеюсь, — сказал адмирал, — у вас крепкие нервы, обер-лейтенант? Из того, что вам станет ясно через несколько часов, не следует делать вывода, что мы беспомощны. О нет! Противник, бесспорно, опасен, он проник в некоторые области, достаточно запретные, но тем не менее это не значит, что он знает все…

Фон Бентивеньи в своем кабинете был откровеннее.

Тяжело опираясь подбородком на сцепленные пальцы, он говорил с беспощадной прямотой, не оставлявшей у Шустера надежд на то, что в случае неудачи ему удастся не слишком испортить карьеру.

— Весьма похоже, что информаторы ПТХ сидят в штабах и в окружении фюрера. Дешифрована часть радиограмм, но и этого достаточно, чтобы ужаснуться. Именно так, Шустер, — ужаснуться и отложить в сторону все менее важное, чем ПТХ… Вы хотите что-то сказать?

— Если господин генерал позволит, я хотел бы знать, где находится корреспондирующая станция.

Фон Бентивеньи пожевал бледными губами.