Наталья Барикова - Без права на эмоции

− Точно, − обидевшись ответила я.

− Поверю на слово, − скривившись ответила Софья и добавила, − понимаешь, детка, тебе надо сыграть тигрицу, а ты – мышь, ну на худой конец…даже нет, ты – мышь и не более того.

− Да ладно вам, я всегда нравилась мальчишкам, − так же обиженно ответила я.

− Вот именно. Мальчишкам. А эта особа, − сказала она, беря в руки фотографию Хильзы и показывая ее мне, тыча при этом пальцем в образ немки, − эта особа нравится не мальчишкам. Она нравится матерым волкам. Мужчинам такого уровня, которых ты и в жизни то не встречала, поскольку сидела под папкиным крылом, который и близко бы тебя к ним не подпустил. Тебе нужно ее сыграть, эту волчицу, и без капли оттенка того, которой ты являешься сейчас.

− Ну так научите, как стать волчицей, − строго проговорила я.

− Научите, − хмыкнула Софья и небрежно кинула фотографию на стол, затем выражение ее глаз сменилось на искрящееся и игривое и она, прикусив свою пухлую нижнюю губку алого цвета кокетливо произнесла, − научу. Только не обижаться, не ныть, не стесняться и впитывать все как губке, поняла меня?

− Поняла, − серьезно произнесла я.

− Да и, кроме того, то, чему я тебя научу поможет тебе в будущем и себе найти не мальчишку, а матерого волка, − с улыбкой проговорила женщина, взяв меня за руку и стягивая обручальное кольцо с пальца и кладя его на стол, кивая при этом в сторону него своей хорошенькой головкой. − А это – прошлое. Самое прекрасное, самое волнующее и дорогое. Но это – прошлое. Такого, что было у тебя с твоим первым мужчиной, более у тебя не будет ни с кем. Это нужно принять и понять. И отпустить. Но будет еще что-то, что будет иметь свое очарование и красоту. Будет мужчина, девонька, вот увидишь, будет такой, который тоже заставит биться твое молодое сердечко так же сильно, как оно билось при встрече с тем единственным, за которого ты когда-то замуж выходила.

Софья произнесла эти слова с такой уверенностью и добротой, что я почему-то вздохнула с облегчением, глядя на одиноко лежащее на столе маленькое колечко золотого цвета. Эта красивая молодая женщина в ту минуту вселила в меня веру в то, что жизнь у меня не закончена. Выполнить бы мой долг перед Димкой и жить дальше…если судьбе будет так угодно. Я подняла свои красные от надвигающихся слез глаза на эту великолепную женщину и обняла ее, сказав тихое «спасибо». Софья потрепала меня по щеке и проговорила:

− Первое правило – никаких эмоций. Такие женщины, как эта немка, и эмоции показывают только тогда, когда им это выгодно. Поэтому. Плачешь только тогда, когда понимаешь, что это повлияет на мужчину в хорошем смысле этого слова. Некоторых мужчин просто выводят из себя слезы, поэтому плакать при них запрещено категорически, там другие приемы работают. Но об этом позже. А сейчас пойдем в гардеробную, оденем тебя и будем учить.

Пройдя через всю огромную квартиру, мы зашли в довольно-таки внушительную комнату, всю завешенную нарядами. Посреди нее стоял стол, накрытый красивой бархатной скатертью, в дальнем углу красовался белый туалетный столик с зеркалом, а возле одной стены стояло огромное зеркало, к которому и подвела меня Софья.

− Чтобы вести себя так, как та женщина, нужно любить себя, свое тело, свое отражение в зеркале. Зеркало – твой самый лучший друг, потому, что оно помогает тебе видеть себя в любом свете, − проговорила Софья, расстегивая на мне платье и стягивая его на пол, благодаря чему я осталась стоять перед своим отражением в одном только белье.

Подтянув бретельки на бюстгальтере, она помогла мне красиво уложить свою грудь, которая тут же приняла пленительные очертания, вызвав у меня улыбку.

− Ты молодая и очень красивая девушка, Оля. Нужно только научить сиять эту красоту в нужном свете, а для этого ее необходимо обернуть в нужную обвертку, − проговорила Софья и достав одно из платьев из стоящего рядом шкафа помогла его надеть.

Когда на платье была застегнута последняя пуговица я обернулась к зеркалу и ахнула. Я выглядела совсем иначе благодаря этой не такой уже и откровенной, но так мастерски подобранной под меня одежде. Мягкий голубой цвет ткани оттенял мои серые глаза, туго затянутый широкий пояс, завязанный в затейливый бант, придавал моей талии изящный вид, слегка увеличенный вырез сзади открывал соблазнительно мою спину, а красивое декольте умело поддерживало пленительные очертания моей груди. Такое ощущение, что платье было шито прямо под меня, настолько идеально оно село на мою фигуру.

− Ну? Понимаешь теперь, о чем я? − спросила женщина, видя мой изумленный взгляд.

− Да, − ответила я с улыбкой и покрутилась вокруг себя.

− Теперь походка, − строго продолжила Софья, пройдясь по комнате из одного конца в другой. – Бедра – твой главный козырь. Когда идешь, то делай едва уловимые, плавные, покачивающие движения, дабы у мужчин, которые на все сто всегда провожают женщин взглядом, разгорался интерес к твоему телу, которое при такой походке соблазнительно окутывает ткань платья.

Софья говорила и говорила, заставляя меня то и дело повторять за ней разнообразные жесты и движения, которые должна была, по ее мнению, уметь делать каждая женщина. Она учила меня красиво садиться за стол, элегантно и в то же время соблазнительно держать бокал, отпивая глоток и смотря на мужчину поверх него, завлекая его взглядом, кокетливо стрелять глазками и томно взирать, дабы увлечь, как она любила выражаться, матерого волка. Затем мы отточили описанные в донесении жесты и привычки Хильзы, присущие только ей, этой загадочной женщине, образ которой мне предстояло носить на себе в случае одобрения моей кандидатуры. Позже мы перешли на макияж и прически, благодаря чему я самостоятельно смогла нарисовать на своем лице то, что утром изобразил на мне Андрей. Мы так увлеклись, что совсем потеряли счет времени и когда вышли из гардеробной, то увидели, что на улице стояла уже непроглядная темень.

− Так поздно уже! – проговорила я с сожалением.

− Оставайся сегодня у меня. А завтра поедешь отсюда на работу. Позвони отцу и предупреди его, − предложила Софья.

− А я вам не помешаю?

− Нет, моего сегодня не будет. У них заседание допоздна, поэтому я сказала, чтобы ночевал у себя, дабы не беспокоить меня в столь поздний час, − улыбнувшись ответила Софья и повела меня на кухню, где начала готовить незатейливый ужин пока я разговаривала с отцом по телефону.

Усевшись за стол и с наслаждением отпивая из чашки кофе, я спросила:

− А как целовать мужчину, если у тебя с ним ничего нет? Как сыграть страсть и влюбленность? Этому же нельзя научиться, наверное?

− Почему? – пожав плечами проговорила Софья. – Тот мужчина, с которым ты будешь играть эту роль, он тебе не противен? У тебя есть к нему симпатия хоть какая-то? – спросила она, закуривая сигарету.