Павел Гусев - Историйки с 41-го года. Верность

– Где тут Иван Глыба? – спросил председатель ближайшего к нему раненого без руки. Тот странно посмотрел на него и тихо ответил:

– Глыба-то, да вон, посмотри, что от него осталось!

Председатель взглянул туда, куда ему указали, и увидел Ивана. Он сидел на нагретой солнцем ступеньке, не шелохнувшись, и смотрел, не отрываясь, куда-то вдаль. Сам без ног.

– Ваня! – окликнул он его. Тот вздрогнул, на миг глаза его посветлели, а потом вновь стали безучастными.

Председатель обнял его:

– Что ты, Ваня, напугал нас всех, тебе еще жить да жить. У тебя руки золотые, а то, что ног нет, так мы тебе сделаем замечательные протезы. Супруга твоя Маруся ждет не дождется тебя домой.

Они долго так беседовали. Председатель уговаривал его вернуться домой, даже грудь свою показал, всю простреленную, словно сито.

От убеждений или от теплых слов Иван оттаял, успокоился. «Может, и правда у меня все хорошо сложится», – промелькнула мысль у него, и глаза приобрели яркий цвет голубого неба.

Он надел гимнастерку, увешанную от плеча до пояса орденами и медалями за героизм и за мужество. Его посадили в телегу со скрипучими колесами, и, провожаемые молчаливыми взглядами солдат, медсестер и врачаей, они тронулись в путь.

Иван сидел на трясущейся телеге, изредка переговаривался с председателем и то и дело нюхал сено, до боли в груди напоминающее ему родной дом. Подъезжая к селу, они издали увидели приближающуюся к ним толпу ликующих односельчан. Они кидали вверх шапки, поднимали букеты цветов и радостно кричали:

– Победа! Победа!

Стало ясно: закончилась безжалостная война. Маруся кинулась к мужу, обняла его, платочек слетел с головы, и на лицо Ивана упала такая знакомая прядь волос, только была она сейчас вся седая.

Когда хоронили мать, Ленька не плакал, не сказал ни слова, лишь до крови кусал губы. Он не слышал, что говорили, и не чувствовал рук, сочувственно его обнимающих. Только когда пришел домой, поднял голову, разжал рот и тихо сказал соседям, столпившимся в комнате:

– Уходите.

– Ленечка, тебе лучше остаться с кем-нибудь, – проговорил чей-то женский голос.

– Никого мне не надо, никого! – твердил Ленька и, оказавшись один в тишине, расплакался. Вспомнил маму.

После гибели отца на фронте она болела, и он старался ее не огорчать. У него были самые счастливые дни, когда мать засиживалась с ним дольше обычного.

Тут прервал тишину стук в дверь, Ленька смахнул рукавом слезы. Дверь открылась, и тихо, бочком вошла тетя Нюта – соседка. Все ребята во дворе называли ее «Тетя», а в разговоре между собой прозвали «Тётка».

Это была маленькая, худенькая, пожилая женщина. Муж ее сражался с врагом на фронте, а сын погиб в первые дни войны. Жила она одна и редко куда выходила, кроме работы уборщицей в госпитале, а иногда навестить маму, помочь ей чем-нибудь и вместе скоротать одиночество.

– Ленечка, пойдем, покушаешь, – сказала она, – я тебе накрыла у меня в комнате, – и подошла ближе к нему, говоря быстро, волнуясь, словно боясь, что он не дослушает ее и уйдет.

– Иди, миленький, ко мне жить, тебе будет у меня лучше, станешь мне как сын родной.

Он не знал, что ответить, и молчал. Тетка смотрела на него и то и дело поправляла платочек, который и без того был крепко повязан.

– Хорошо, тетя…Нюта, – едва слышно проговорил Ленька.

Через несколько дней тетка оформила опекунство, он стал жить у нее. Она об этом написала в письме мужу на фронт, знала, что получит от него одобрение. А в квартиру, где проживал Леня раньше, въехали беженцы.

После этого Тетку будто подменили, от ее медлительности не осталось и следа. Морщинки на лице, казалось, разгладились, глаза посветлели. Она вставала рано утром, затапливала печь и, приготовив завтрак, подходила к Леньке и, легонько погладив ладонью по лицу, будила его. Он вставал, и пока завтракал, Тетка незаметно успевала подложить ему в портфель хлеб из своего пайка. Если Ленька его обнаруживал и отказывался брать, она говорила:

– Тебе, Ленечка, расти надо, а мне уже некуда.

Как-то придя с работы, Тетка вытащила Ленькины вещи, что предстояло ему носить, а они все оказались ему малы. Она глубоко вздохнула, не то сказала что-то, выдвинула деревянный сундук, стоявший под кроватью, и с самого дна достала костюм и рубашку. Для взрослого мужчины эта одежда была мала, а для подростка, такого же роста как Ленька, подошла бы. Тетка осторожно трогала вещи руками, разглаживая их и ощупывая каждую пуговицу, строчку, и повесила все на спинку стула.

Ленька, придя из школы, сразу увидел новую одежду.

– Чье это? – удивился он.

– Бери, это твое, – предложила Тетка.

Ленька обрадовался, как если бы ему подарила это не Нюта, а мать, он поцеловал ее, а потом не зная что делать, переминаясь с ноги на ногу, помолчал и буркнул:

– Спасибо!

Надев костюм, Ленька взглянул на Тетку. Она, как будто не замечая его, заплетала косу. Он поправил рубашку, костюм, выпрямился, выпятил грудь и, повернувшись то одной, то другой стороной перед зеркалом, заулыбался. Тетка смотрела на счастливого Леньку и радовалась. Она видела первую улыбку, первую радость на его лице с того дня, как он поселился у нее.

Его неразговорчивость и замкнутость пугали ее. «И как мне подойти к нему, чтоб он стал прежним мальчуганом?» – думала она.

Ее мысли прервал Ленькин голос:

– Тетушка, я пойду на улицу.

Встрепенувшись, она посмотрела на него. Он раскачивающейся походкой пошел к двери.

– Батюшки, как он на сына-то похож, такая же походка.

Ее так это взволновало, что она долго еще не могла успокоиться. Когда волнение утихло, взяла шерстяной платочек, встряхнула его, оглядела со всех сторон и бережно завернула в газету. Накинув на голову легкий шарфик, вышла.

Пришла она домой, когда на улице стемнело, в руках ее была буханка хлеба. Убрав ее, она села на табуретку, прислонилась к еще теплой печке, стала ждать Леньку и не заметила, как заснула.

Он пришел поздно. Тетка спала крепко, голова ее сникла, и она как-то жалобно, по-детски храпела.

«Как мама ждет меня!» – подумал Ленька.

Тетка открыла глаза, встала и засуетилась:

– Ленечка, я тебя ждала, ждала, переживать стала, не случилось ли что, и вот, пригревшись у печки, заснула.

– Вот возьмите, это вам! – и Ленька протянул тетке деньги.

– Откуда они у тебя?

– За-ра-бо-тал! Дрова колол, – заикаясь, сказал он.

– Ах, ты, помощник мой, – похвалила она его, – наверно проголодался?

– Не-ет, я у товарища пообедал, – не поднимая глаз, ответил Ленька.

В эту ночь Тетка не смогла заснуть, чувство подсказывало, что Ленька чего-то не договаривает. Беспокойство росло – деньги, товарищи, школа, работа – все смешалось в ее голове: «И как он успел и в школе побывать, и деньги такие заработать? Неужели обманывает?» Так и не сомкнув глаз, Тетка пролежала до рассвета. Утро было серое, дождь стучал в окна, стекающие капли делали стекла матовыми, и через них не было видно, что происходило на улице. Она посмотрела на них и почему-то вспомнила бессонную ночь, и волнение с новой силой охватило ее.