Павел Гусев - Историйки с 41-го года. Верность

И он взялся крутить вертушку:

– Я Звезда! Я Звезда! – кричал он звонким ребячьим голосом.

В трубке раздалось:

– Слушаю тебя, Звезда. Ответьте, какая обстановка.

– Рядом со мной много всякой техники, живой силы не сосчитать сколько.

– Как ты там оказался, Гаврош? – кто-то спросил испуганно.

– Стреляйте! Стреляйте по ориентиру, где нахожусь. Они уже рядом!

На этом связь прервалась, в трубке принимающего связь послышался треск.

Когда орудия полка перестали стрелять по указанному месту нахождения врага, было уничтожено большое количество разной техники неприятеля. Враг бежал, преследуемый нашими бойцами.

Гавроша нашли присыпанным землей и накрытым телом Степана, видно он из последних сил спасал мальчугана. Гаврош лежал, как бугорок земли, без движения, крепко сжав в руке телефонную трубку. Старшина поднял его, прижал к себе и побежал к транспортеру, ожидавшему их. Гаврош открыл глаза и тихо сказал:

– Тятя, я знал, что ты придешь первым.

Скоро Гаврош был представлен к ордену Славы с лентой – черно-оранжевой полосой, цвета доблести и славы, и ему было присвоено звание ефрейтора.

Сержанту Степану было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Гаврош прослужил в отделении связи у старшины до конца войны, до самой победы над врагом.

Демобилизовались они вместе.

Для старшины Гаврош навсегда остался сынко.

Капитана Волина выписали из госпиталя после ранения руки. Дали ему отпуск на месяц, чтобы отдохнул и кисть потренировал. Если движение не восстановится, не избежать ему увольнения из армии.

Он стоял в раздумье. «Куда ехать? Родители в эвакуации. Дома нет никого. Может, остаться при госпитале?» – размышлял он.

– Поехали ко мне, – предложил ему сослуживец майор Сечин. – Я в этих краях родился, тут и хата моя. На домашних харчах сил быстрее наберешься. Птичек послушаешь. Успокоишься. А за это время родителей разыщут, и в часть вернемся вместе.

Подумал Волин: «И правда, куда я с одной рукой?» – и согласился. Собрал форменную одежду, положил все в чемодан. Мундир на себе поправил. Фуражку надел зеленого цвета – цвета своей части и вышел во двор.

Возле госпиталя их уже ждала телега с унылой лошадью, в повозке сидела девушка, одетая по-мужски: в сапогах, брюках, телогрейке и нахлобученном до самых ушей картузе. Она бросилась к майору и расцеловала его.

Знакомься! – сказал Сечин Волину. – Моя сестра.

– Лена, – тихо отрекомендовала себя девушка, быстро села в телегу и всю дорогу до дома разговаривала с братом, изредка поглядывая на Волина.

В доме жизнь была спокойная. Сладкий запах хвои доносился из леса и приятно дурманил голову. Пели птицы, кудахтали куры – все это было странно видеть после шумного фронта. Майор Сечин каждый день что-то делал: колол дрова, чинил дом, забор, и везде ему помогала сестра в своей неизменной мужской одежде. Погода была сырая, грязь и огромные лужи были повсюду. Видно, ей было не до нарядов. Капитан наблюдал за их работой и хотел бы помочь, но кисть причиняла боль при любом движении.

– Поможешь, когда выздоровеешь, – говорил ему майор, а Лена делала вид, что его не замечает.

Обедали все вместе. Брат и сестра, помыв руки, не переодеваясь, перекусив, спешили опять трудиться.

Прошла неделя, как капитан прожил в этом местечке, но стал тяготиться, ему казалось, что он тут бездельник. И решил: «Уеду! А оставшиеся дни проведу в родительском доме».

– Спасибо за гостеприимство! – сказал он. – Отдохнул и хватит.

Майор уговаривал капитана не спешить с отъездом, но тот заявил, как отрезал: «Еду сегодня!»

Телега, скрипя, подъехала к крыльцу. На ней сидела молодая, красивая, в шерстяном платье, стройная, крепко сложенная девушка. Капитан не сразу опознал в ней Лену, а потом оторопел. Он сел в телегу и не оторвать от нее взгляда. Ехали они долго, молча, он все смотрел на нее, а она ни разу не повернулась к нему лицом.

– Стой! – закричал Волин. – Поворачивай назад! Душа разрывается, не могу дальше ехать!

Она обернулась, и тут он увидел ее заплаканное лицо. Он понял, что нравится ей, да и она ему в душу запала. Капитан снял ее с телеги, не почувствовав даже боли в руке, взял за руку, и они не спеша пошли рядом. Телега скрипела позади них, но им казалось, что это радостная мелодия.

Прошло время, закончилась война, капитан стал генералом. И где бы он ни был с женой, они всегда шли вместе, крепко взявшись за руки.

Это была цирковая династия: Лёня с папой и дедушка. Раньше они выступали, занимаясь джигитовкой на скачущих лошадях. Но папу забрали в армию, и дедушка перешел на дрессировку волчонка. Волчонок вырос большой, сильный, сообразительный, и назвали его Серый. Дедушка подогнал волку сбрую, будто он лошадь. Лёня садился верхом на него и махал саблей. Делая акробатические упражнения, он мчался по арене под ликование зрителей. Лёня был мал росточком, но физически развит. Ему шел седьмой год.

Самый главный номер у них был, когда дедушка с кожаным портфелем обходил зрителей и раздавал им листочки с буквами. А волк позже обходил посетителей, находил у них листочки и нес на арену, складывая в слова:

– Цирк начинается!

Зал рукоплескал, а дедушка из портфеля вынимал что-то вкусное и давал Серому в качестве вознаграждения. После этого Лёня верхом на волке уезжал, а дедушка, собрав все буквы в портфель, бежал за ними, догоняя своих партнеров.

Как-то дедушку и Лёню пригласили выступить с концертом в погранотряде недалеко от границы. Они уже не первый раз там выступали и радостно согласились. На их представление собрался полный зал: офицеры, солдаты и штатские. Зал дружно смеялся, увидев, что волк лошадью стал, и восхищался лихим седоком – мальчиком, мчавшимся на нем по арене.

На следующий день с раннего утра дедушка, Лёня и Серый поехали на машине давать концерт в комендатуре. Проехав несколько километров, они услышали над собой гул и рев пролетавших самолетов. И первый снаряд, выпущенный с противоположной стороны границы, взорвался прямо рядом с машиной. Это началась Великая Отечественная война.

Машину перевернуло. От взрывной волны Лёня обо что-то ударился и потерял сознание. Он очнулся, когда кто-то стал его сильно трясти. Лёня открыл глаза. Солнце уже шло на закат. «Видно, я долго лежал без сознания», – подумал он и увидел рядом кованый сапог. Над ним стоял солдат в немецкой форме. Лёню подняли за воротник курточки и повели мимо хохочущих фрицев, мимо тарахтевших мотоциклов и военных, расквартированных уже по хатам. Его привели в просторный дом, за столом сидел человек в блестящих погонах.

«Наверно, это начальник, офицер», – решил Лёня.