Мария Захарова - Счастье в огне

Вдруг боковым зрением Варвара заметила тень, метнувшуюся в ее направлении, почувствовала резкий толчок, а потом резкую боль в спине, ободранной о штукатурку дома, к которому она отлетела, потом тяжесть навалившегося на нее тела. В уши немедленно ворвался скрежет, грохот, свист, вой, крик, а затрепетавшие ноздри наполнились запахом дыма, гари, и еще чего-то, напоминавшего смрад подгоревшего на сковородке мяса.

И тут тело Вари ожило и, движимое инстинктом, забилось, затрепыхалось, порываясь вскочить и бежать домой… домой… домой… А в сознании жила только одна мысль: «Мама… Митька… мама… мама… мама… Митька! МИТЬКАа-а-а-а…». Но тяжесть придавившего ее тела не давала ей встать. Варя брыкалась, толкалась, попробовала пустить в дело ногти, но ее руки оказались прижатыми к земле по обе стороны ее головы. И тогда она открыла глаза и встретилась с серым взглядом, отливающим сталью – тот самый военный, привлекший ее внимание на площади. Но узнавание не только не остановило ее порыв, а, казалось, только придало ей сил. Она еще раз неистово рванулась, пытаясь освободиться, и тут на ее лицо обрушилась пощечина, одна, другая, резкая боль заставила ее на мгновенье замереть. Этого оказалось достаточно, чтобы услышать то, что кричал военный. «Дура, малолетняя идиотка! Тебе что, жить надоело?!». И тут мысль, сверлившая мозг, впивающаяся в него ржавым гвоздем, вдруг обрела звучание, и вылетела из Вариного горла: «Мама-а-а-а…». Сила, придавившая ее к земле и удерживающая на месте, не исчезла. И вот тогда брызнули слезы, стекающие по подбородку и оставляющие прозрачные дорожки на запачканных, пропитавшихся дымом и копотью Вариных щеках, а тело ее забилось в конвульсиях.

– Пустите, слышите, пустите меня. Там мама. Там моя мама. И Митька, слышите вы, Митька, ему же только три года, три года. Вы слышите, ему три года. Мама-а-а!

И вдруг все стихло. Стихло так же внезапно, как и началось. На мгновение возникло ощущение ночного кошмара, прервавшегося внезапным пробуждением. Варя почувствовала, что тяжесть, накрывавшая ее тело, исчезла, и она свободна. Вот только встать сил не было. Не было уже сил и на то, чтобы кричать, вообще ни на что. Хотелось лежать всегда и, главное, не думать ни о чем – сил не было даже на то, чтобы думать. Но грубая мужская ладонь обхватила ее локоть и рывком подняла Варю на ноги. Девушка пошатнулась, обвела взглядом улицу вокруг себя – из-за клубившегося дыма и не осевшей еще пыли почти ничего не было видно – и вдруг бросилась бежать. Ноги плохо слушались ее, глаза слезились из-за разъедающего их дыма, но она бежала. Бежала домой.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Варя достигла знакомой калитки. Вот только калитки не было. И дома не было. Вернее, почти не было. Варин взгляд уперся в две оставшиеся стены с выбитыми окнами и раскачивающейся дверью. Дверью в ее комнату. Однако и комнаты уже не было, лишь обуглившаяся груда вещей, когда-то бывших ее вещами. И только сиреневый куст тихо шелестел запыленными листьями, как бы выражая скорбь и сожаление о доме, возле которого вырос и который считал своим старшим братом, надежным и незыблемым, и о людях, живших в этом доме. Людях! Варя перевела взгляд на то место, где раньше был двор, и где всего несколько минут назад, или несколько часов? или несколько дней? мать снимала белье. На этом месте была теперь глубокая воронка, на дне которой что-то белело. Сорочка, Варина сорочка, которую она позавчера бросила в корзину для грязного белья – какая-то неестественно-белая на фоне земли. А слева, у крыльца, нет, теперь уже у бывшего крыльца, виднелась сломанная пополам лопатка, которая еще совсем недавно была орудием для создания песочного дождя.

Девушка упала на колени, из ее горла вырвался то ли всхлип, то ли вздох. Потом легла на землю, пахнущую дымом. Слез больше не было, и воздуха не было, и жизни тоже больше не было. Только воронка с белой сорочкой на дне, и две стены с качающейся дверью, и лопатка, которая никогда больше не будет рождать песочный дождь, и жуткий, жуткий, жуткий запах дыма.

Но спустя некоторое время появилось что-то еще. Это было ощущение чьего-то присутствия за спиной. Причем ощущение было каким-то, надежным что ли. Потом сильные руки на плечах, поднявшие ее с земли и прочно удерживающие в вертикальном положении, на миг отпустившие ее, а затем вернувшиеся и накрывшие ее плащ-палаткой, сохранявшей запах мужского пота и табака. Только сейчас Варвара поняла, что платье ее истерзано так же, как и она сама, и в прорехи выглядывает нижнее белье. Но теперь плащ скрывал ее тело, и это давало ощущение защищенности – от озноба, сотрясавшего ее тело, и от внешнего мира с его ужасами, и даже от преследовавшего ее запах гари. Варя развернулась и уткнулась носом в крепкое мужское плечо. Она не знала, сколько они так простояли, но, почувствовав на подбородке шершавые мужские пальцы, подняла глаза. И снова стальной взгляд, в котором теперь было что-то еще, какие-то теплые нотки. Глядя ей прямо в глаза и не давая отвести взгляда, мужчина начал говорить, и в его голосе был тот же металл, что и в глазах.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.