Николай Шахмагонов - Сталин летом сорок первого

Гитлер уговаривал, убеждал, и Сталин снова разгадал его, хотя Гитлер и усердствовал в своей лжи, пытаясь сделать её хоть немного похожей на правду. Он писал далее: «Речь идёт всего об одном месяце. Примерно 15–20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы. При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не дать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи».

Вот оно, рассуждение об этих самых вооружённых провокациях. Генералы спровоцируют. Как бы не так! Не все в окружении Гитлера твёрдо верили в саму возможность победы над Советским Союзам. Даже посол Германии в СССР граф Шуленбург не верил… Правда, гитлеровские генералы были гораздо менее информированы о том, что их может ждать в случае войны. Им оставалось верить хвастливым заявлениям Гитлера и Геббельса о том, что война с Россией будет столь же лёгкой прогулкой, как и война во Франции. Гитлер клялся честью, которой у него отродясь не было.

Сталин видел, что всё написанное чистой воды ложь, поскольку имел свежие разведданные о том, что происходит в германском рейхе.

Несколько дней назад руководитель личной стратегической разведки Сталина генерал Лавров специально прибыл для сверхважного и сверхсекретного доклада. Начал с главного:

– Товарищ Сталин! Я прибыл, чтобы сообщить о том, что десятого мая в районе Кагула нелегально перешёл границу наш разведчик подполковник Лагутин. Он сообщил, что сведения, которые он добыл, не решился переправить с курьером.

– Лагутин, Лагутин. Да, да, помню. Он ведь занимал в Германии очень высокое место! – заметил Сталин.

– Так точно, Лагутин в чине группенфюрера СС состоял в ближайшем окружении Гитлера.

– Да, видно, что-то очень важное, если он решил его оставить, – резюмировал Сталин и спросил: – Где он сейчас?

– В Кагуле. Лагутин воспользовался окном, известным вам. Я уже выслал за ним самолёт.

– Хорошо. Будем ждать, – сказал Сталин и прибавил: – Как только Лагутин прибудет в Москву, сразу приезжайте с ним ко мне в Волынское. Я выезжаю туда.

В те дни почти каждый факт о том, что творится в логове Гитлера, был важен, но, если надёжно внедрённый разведчик принял решение оставить столь важное место, которое, естественно, было потеряно, значит документы того стоили!

Сталин ждал генерала Лаврова и подполковника Лагутина на «ближней даче». Он встретил их на крыльце и каждому крепко пожал руку, хотя было это не в его правилах. По обыкновению он приветствовал посетителей кивком головы. Пригласил в кабинет, указал на кресла. Спросил спокойно, сдержанно, без всякой торопливости, не спеша раскуривая трубку и приветливо глядя на Лагутина. Подтянутый, стройный, с волевым лицом, он производил хорошее впечатление.

– Слушаю вас, товарищ Лагутин.

– Товарищ Сталин, мне удалось ознакомиться с планом «Вариант Барбаросса» и его главным содержанием – замыслом «молниеносной» войны против нас. К сожалению, сфотографировать его не смог, но все детали я запомнил с фотографической точностью.

Он сделал паузу. Для непосвящённого такое заявление может показаться несерьёзным. Как это возможно? Целый план и с фотографической точностью. В ту пору ещё не было ни романа Кожевникова «Щит и меч», ни тем более фильма, главный герой которого, как и во всяком романе, лицо не конкретное, образ собирательный, но образ точный. Вспомним, как главный герой фильма запоминает огромную информацию о концлагерях, приговорённых гитлеровцами к уничтожению.

Что ж, вот и пример, что такое возможно!

О плане знали, о том, что он принят, разведка сообщала, но до сих пор не удавалось ознакомиться с его содержанием. И вот он доставлен разведчиком, правда, доставлен весьма и весьма своеобразно. План добыт, но его нет – нет самих документов. Документы только в памяти у разведчика.

Лагутин говорил спокойно, размеренно:

– Суть этого гитлеровского плана состоит в следующем. Получив достоверные данные о сосредоточении германских войск на границах Советского Союза и о дате нападения, Сталин должен, не объявляя всеобщей мобилизации, ибо это будет равносильно объявлению войны Германии, как в тысяча девятьсот четырнадцатом году, сосредоточить основные наличные у СССР вооружённые силы вдоль новых, фактически ещё не укреплённых границ Советского Союза. При этом советскому командованию придётся расположить в приграничных районах свои самолёты и танки на территориях, хорошо известных гитлеровцам, так как все оперативные карты переданы немцам польским генеральным штабом и генеральными штабами Латвии, Литвы и Эстонии. После сосредоточения главных сил Красной армии на новых границах немцы без объявления войны осуществят внезапное нападение и тремя группами армий – Север, Центр и Юг, а также четырьмя танковыми группами под прикрытием авиации, прорвут фронт. При более чем трёхкратном численном превосходстве гитлеровцев в живой силе и боевой технике, а на участках прорывов превосходстве огромном, особенно в танках и самолётах новых типов и при двухлетнем опыте ведения войны, успех, по мнению Гитлера, предрешён. Гитлеровское командование рассчитывает окружить основные силы Красной армии и полностью уничтожить их в огромных «котлах» близ границы. Таким образом, с регулярной Красной армией будет покончено и Сталину некуда будет призывать резервистов, поскольку не останется командного состава. После этого молниеносного и сокрушительного удара, наступлению в глубь СССР ничто уже не помешает и война окончится в течение нескольких недель, в крайнем случае – нескольких месяцев.

Далее Лагутин стал называть конкретные цифры и, попросив разрешения подойти к карте, показывать направления ударов.

Выслушав Лагутина, Сталин не спеша, как бы рассуждая сам и приглашая к размышлениям Лагутина и Лаврова, сказал:

– Вся стратегия Гитлера, таким образом, рассчитана на том, что ему удастся обмануть Сталина, на том, что Сталин придвинет войска к границам и даст их окружить и уничтожить. Что ж, из истории нам хорошо известен такой пример. Наполеон тоже рассчитывал на блицкриг, он тоже рассчитывал на генеральное сражение сразу после перехода через границу России. Генерал Барклай обманул Наполеона. Разведчики генерала Барклая, создавшего прообраз нашего Разведывательного управления – Особенную канцелярию, – сумели дезинформировать Наполеона и убедить в том, что сражение будет дано на границе. Мы тоже должны обмануть Гитлера. Никто не должен знать, что нам известен план «Вариант Барбаросса». Если Гитлер узнает, что мы разгадали его замысел, может предпринять что-то другое, нам неведомое.