Владимир Шигин - Гибель «Харькова». Роковой день Черноморского флота

Ответ: Горящий самолет был обнаружен через 30–40 минут после обнаружения «Харькова».

Протокол допроса 3 ноября 1943 года в качестве свидетеля помощника командира эсминца «Способный» капитан-лейтенанта И.Г. Фролова: «Шли кильватерным строем примерно до 9 часов. В это время по курсовому правому борту 10–15 градусов был обнаружен черный дым. Корабли взяли курс на него. При подходе был обнаружен горящий ящик и два плавающих немецких летчика. Самолет утонул. Летчиков принял на борт «Способный».

Вопрос: Сколько времени было потрачено на всю эту операцию захвата летчиков противника?

Ответ: Я точно ответить на этот вопрос не могу, но времени было потрачено очень мало».

Из протокола допроса 22 декабря 1943 года в качестве свидетеля бывшего командира БЧ-1 эсминца «Способный» (в допрашиваемое время командира БЧ-1 эсминца «Бодрый») старшего лейтенанта Л.Л. Костржевского:

«Вопрос: Имели ли какие факты задержки движения кораблей?

Ответ: Таких фактов не было, если не считать, что корабли задержались 5–6 минут на подбор летчиков сбитого самолета противника, которые плавали на курсе кораблей. На эту операцию корабли потеряли 2–3 мили.

Вопрос: Подбор летчиков противника был сделан по инициативе командира корабля капитана 3-го ранга Горшенина? Или это было указание комдива капитана 2-го ранга Негоды?

Ответ: Я этого не знаю, могу лишь отметить, что когда эсминец «Способный» застопорил ход чтобы принять плавающих, «Беспощадный», где находился комдив, как и «Харьков» сделали циркуляции в порядке противолодочного охранения».

Один из поднятых летчиков, согласно воспоминаниям участников событий, имел звание капитана и являлся командиром эскадрильи; второй, в чине лейтенанта, – командиром самолета. Согласно политдонесению, после проведенного допроса оба летчика были выведены на корму «Способного» и расстреляны. Здесь все непонятно. Зачем вообще было поднимать немцев только для того, чтобы их расстрелять? Я глубоко сомневаюсь, что на борту эсминца находился офицер, в совершенстве владеющий немецким языком, который мог профессионально и с пользой допросить пленных летчиков. Так зачем вообще надо было все затевать? Не лучше ли было предоставить немцев их судьбе? Если уж так хотелось отправить летчиков на тот свет, то для этого вовсе не надо было поднимать их на борт, а следовало просто быстро расстрелять в воде. Пусть простит меня читатель за такие слова, но на войне как на войне.

До спасительного своего берега было еще далеко, а время неумолимо бежало вперед, и с каждой минутой становилось очевидно, что на этот раз немцы свою добычу из рук не выпустят.

В 9 часов 00 минут с «Беспощадного» заметили первую группу вражеских самолетов. Согласно политдонесению, это произошло в 8 часов 50 минут. Согласно журналу боевых действий оперативного дежурного штаба ЧФ – вообще в 8 часов 30 минут…

Уничтоженный «Гамбург» за себя отомстил очень скоро. Именно в момент, когда, приняв на борт «Способного» вражеских летчиков со сбитого самолета, корабли начали построение в походный ордер, они были атакованы пикирующими бомбардировщиками Ю-87, появившимися со стороны солнца под прикрытием ФВ-190.

Десять «Юнкерсов-87» заходило на корабли со стороны солнца. По другим данным, эту атаку немцы осуществляли восемью пикирующими бомбардировщиками Ю-87 под прикрытием двух истребителей ФВ-190.

С «Беспощадного» по самолетам был немедленно открыт яростный заградительный огонь. Однако, проигнорировав «Беспощадный» и «Способный», самолеты развернулись на «Харьков». Из трех целей немцы выбрали самую крупную. С шедшего концевым лидера самолеты заметили в самый последний момент, только тогда, когда те уже начали пикирование.

При этой атаке немецкие пикировщики применили совершенно новую для наших моряков тактику. «Юнкерсы», выстроившись цепочкой друг за другом, падали по очереди на «Харьков» в пике почти под прямым углом (более 80 градусов). Бомбы они сбрасывали на высоте каких-то 100–200 метров, так что те не успевали даже принять вертикальное положение и летели вниз боком. Было совершенно очевидно, что корабли атакуют настоящие асы. При этом первые самолеты атаковали больше психологически, чтобы вынудить командира корабля начать маневрирование в какую-либо сторону, а следующие за ними уже били наверняка. При столь малой высоте сбрасывания бомб вывернуться из-под них было чрезвычайно трудно.

От нескольких первых самолетов «Харьков» удачно уклонился, большая часть бомб легла в воду недалеко от борта. Лидер мотало во все стороны на реверсах. От каждого близкого разрыва корпус «Харькова» било в судорогах. В какой-то момент казалось, что все еще, может, обойдется, и немцы, опустошив запасы, улетят ни с чем. Но предпоследний атакующий самолет все же добился прямого попадания. И какого! Фугасная бомба пробила палубу лидера в районе первого и второго котельных и турбинного отделений. Корабль на какое-то мгновение замедлил ход, и в тот же момент последний самолет атакующей цепочки нанес еще один нокаутирующий удар. Вторая бомба поразила «Харьков» ближе к корме. Окутанный дымом и паром лидер некоторое время еще продолжал движение, но вскоре лишился хода и остановился. Нос корабля погрузился в воду по самую надпись. По другим данным, во время этой атаки «Харьков» получил даже не два, а три попадания бомбами.

Из протокола допроса 21 декабря 1943 года бывшего командира эсминца «Беспощадный» В.А. Пархоменко: «Наблюдение за воздухом на «Беспощадном» было поставлено хорошо. Во время всех налетов мы своевременно обнаруживали вражеские самолеты и сразу же открывали огонь. Хуже с наблюдением обстояло на «Харькове». Там во время первого налета огонь был открыт в момент пикирования. Не исключаю, что на «Харькове» наблюдатели были отвлечены вылавливанием из воды немецких летчиков».

Из протокола допроса 27 декабря 1943 года машиниста лидера «Харьков» краснофлотца Мацевича Станислава Станиславовича: «Когда спасали немецких летчиков, все внимание личного состава «Харькова» было обращено на горящий немецкий самолет на воде, в результате чего просмотрели и не заметили налет вражеской авиации, которая уже находилась в пике. И как результат в нас попало две бомбы и «Харьков» потерял ход. Это я считаю прямой виной наших наблюдателей за воздухом».

Протокол допроса 3 ноября 1943 года в качестве свидетеля помощника командира эсминца «Способный» капитан-лейтенанта И.Г. Фролова: «Как только летчиков подняли на борт, «Способный» сразу дал полный вперед. В это время лидер «Харьков», делавший циркуляцию вокруг «Способного», получил прямое попадание бомбы противника в район первой и второй кочегарки первой машины и потерял ход, т. к. у него был подорван правый борт и оказался дифферент на нос. Атакованы были и эсминцы, но прямых попаданий не было. Налет был произведен со стороны солнца внезапно самолетами Ю-87. Количество в этом налете я не установил. Отбомбившись, они ушли в сторону Крыма. «Способный» взял «Харьков» на буксир за корму, т. к. на нос был большой дифферент. Шли ходом максимальным в 6–7 узлов. «Беспощадный» ходил в охранении».