Владимир Шигин - Гибель «Харькова». Роковой день Черноморского флота

Вопрос: Из каких источников Вам было известно о возможностях нашей авиации?

Ответ: О возможностях нашей авиации я знал из ежедневного учета боевого состава авиации, который велся в оперативном отделе штаба Черноморского флота.

Вопрос: Кто был непосредственным руководителем этой операции?

Ответ: Непосредственным руководителем этой операции был начальник штаба эскадры ЧФ капитан 1-го ранга Романов, командный пункт которого находился в Геленджике. Командовал кораблями командир 1-го дивизиона миноносцев капитан 2-го ранга Негода. Брейд-вымпел на эсминце «Беспощадный».

Вопрос: Что Вам известно об организации управления этой операцией?

Ответ: Нахождение командного пункта командующего операцией в Геленджике обуславливалось тем обстоятельством, что там находились: авиация, участвовавшая в операции, и торпедные катера, которые должны были развертываться в операцию из Геленджика. Связь торпедных катеров с командованием операцией удобна была через Геленджик. Фактически управление операцией осуществлял штаб флота, а роль капитана 1-го ранга Романова свелась к управлению обеспечением авиацией.

Вопрос: Какие были сделаны замечания в процессе составления плана этой операции со стороны присутствующего при этом капитана 1-го ранга Романова?

Ответ: Со стороны присутствующего при составлении плана капитана 1-го ранга Романова замечаний по плану не было, за исключением мелких несущественных, которых я не помню».

Из протокола допроса 17 октября 1943 года капитана 2-го ранга Ковеля Юрия Петровича, 1912 г.р., русского, уроженца г. Рыбинска, из служащих, флагманского штурмана Черноморского флота, окончившего военно-морскую академию, члена ВКП(б) с 1932 г., в ВМФ с 1930 г., награжденного медалью «За оборону Ленинграда». Допрос проводил заместитель начальника 2-го отдела управления контрразведки НКВМФ СМЕРШ подполковник Шатуновский.

«Вопрос: Какое участие Вы принимали в проводимой операции кораблей с 5 по 6 октября 43 года?

Ответ: В операции кораблей я, как флагманский штурман, принимал участие в составлении схемы решений командования по выполнении операции…

Вопрос: Цель и задача проводимой операции?

Ответ: Отряду кораблей эскадры ЧФ была поставлена задача:

1. Лидеру «Харьков» обстрелять Ялту на рассвете 6 октября, и, двигаясь далее вдоль берега Крыма по направлению к Феодосии, произвести поиск плавсредств противника…

2. Двум миноносцам на рассвете 6 октября обстрелять внешний рейд и гавань Феодосии для уничтожения плавсредств противника.

3. Военно-воздушным силам ЧФ корректировать стрельбу миноносцев, подавить батареи в районе Феодосия – Коктебель, прикрывать корабли при отходе, начиная с рассвета…»

Увы, неудача 30 сентября, к сожалению, так ничему и не научила ни командующего флотом, ни его штаб. Если в ранее неудачных набеговых операциях эсминцы подходили к неприятельскому берегу где-то в середине ночи (что позволяло им нанести удар и до рассвета уйти от Крыма на достаточно большое расстояние), то на сей раз адмирал Владимирский непонятно почему остановился на куда худшем варианте. Новый план предполагал внезапное появление кораблей у Крыма не в середине ночи, как бывало ранее, а только на рассвете, после скрытного ночного перехода. Поэтому отход в базу от полуострова надо было выполнять уже в светлое время суток. Из этого следует, что на этапе планирования операции была уже совершена очевидная ошибка, ибо совершенно очевидно, что с рассветом отходящие эсминцы будут неминуемо обнаружены вражеской авиацией и подвергнутся атакам самолетов. И такой план был принят, несмотря на то, что все прекрасно знали: истребителей дальнего действия на ЧФ очень мало, их совершенно недостаточно, чтобы прикрыть на первом (самом опасном) участке отходящие корабли. Поразительно, но эти очевидные обстоятельства тогда никого не смутили!

Из протокола допроса 21 декабря 1943 года командира эсминца «Беспощадный» В.А. Пархоменко. Допрос проводил главный прокурор ВМФ генерал-лейтенант юстиции Гаврилов:

«Командуя миноносцем, я неоднократно принимал участие в операциях надводных кораблей Черноморского флота, причем эти операции проводились, как правило, в ночное время, и сколько-нибудь значительных успехов не давали. Я был сторонником проведения набеговой операции днем. Будучи сторонником дневных операций, я понимал, что наиболее серьезным противником надводных кораблей является авиация и потому противодействие ей со стороны нашей авиации всегда могло гарантировать успех операции. До начала проведения операции 6 октября мы получили данные разведки о том, что в Крыму мало авиации противника. Эти разведданные несколько успокоили, однако я понимал, что недооценивать авиацию противника нельзя».

Непонятно почему, но вице-адмирал Владимирский и его штаб упорно считали, что авиация противника не представляет собой угрозы кораблям в море. Возможно, в принятии такого странного решения сыграло свою роль и то, что, по данным разведки, бомбардировщиков на аэродромах противника в Крыму в тот момент якобы было мало. Кроме этого считалось, что на сосредоточение вражеской авиации с более северных аэродромов потребуется время, за которое наши корабли успеют выйти из зоны ее возможного воздействия. О дислокации самого опасного противника – пикировщиков – никаких сведений командование ЧФ, надо полагать, не имело вообще. В противном случае, полное игнорирование пикировщиков, как наиболее серьезной угрозы, понять просто невозможно.

Во втором томе военно-исторического очерка «Военно-морской флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», посвященного боевым действиям Черноморского флота, пишется, что 4 октября 1943 года план выхода был доложен командующему Северо-Кавказским фронтом генерал-полковнику И.Е. Петрову и им одобрен. Этот факт нам следует запомнить особо, так как впоследствии вокруг него развернутся нешуточные интриги!

За сутки до начала операции «Харьков» эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Способный», в целях приближения к району предстоящих действий, были перебазированы из Поти в Туапсе. При этом перебазирование было проведено быстро и, по возможности, скрытно.

Из допроса свидетеля, дивизионного механика 1-го дивизиона эсминцев Вицкого Георгия Альфредовича, 1911 г.р., уроженца Днепропетровской обл., русского, беспартийного, в ВМФ с 1933 г., награжденного орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя». Допрос 22 декабря 1943 года проводил начальник отдела контрразведки СМЕРШ эскадры Черноморского флота капитан 2-го ранга В. Савельев: «Я находился на «Харькове», как дивизионный механик. Перед операцией все корабли стояли в Батуми. Для командира дивизиона выход в море был внезапным. Никаких подготовительных мероприятий не проводилось. Корабли были в обычной готовности и по приказу вышли в море.