Array Сборник - Самоходчики

Немцы когда сунулись, они думали, что никого нет, а по ним открыли огонь. Они остановились, естественно, у них впереди разведка шла. Заняли позиции и открыли огонь ответный. Конечно много было раненых; за хутором в амбаре медсанбат полевой корпуса. Раненых – туда, так раненые еще бой вели, не уходили с огневых позиций под приказом. Такие вот действия были и шесть суток удерживали эти позиции.

Вольский-то гениальный какой парень. Он бросил порядка двадцати танков за Аксай Сауловский к немцам в тыл и они вынуждены были круговую оборону занимать. Когда мы израсходовали уже все снаряды за Аксаем и стали отходить к своим, мы наткнулись на 17-й дивизию. Они открыли огонь с малого расстояния и у них были подкалиберные снаряды. У них они были уже в 41 – м году, а у нас появились только в 43-м году перед Курской битвой. Мой танк тогда сгорел, Миши Мардера танк сгорел. Подбили меня так: когда я проскочил уже шоссе, ударили в корму, трансмиссию. Двигатель загорелся, но экипаж-то не пострадал. Мы выскочили через люк-лаз в середине боевого отделения, потому что такой сильный огонь был. Мы выскочили и залегли, прихватив автоматы, пулемет сняли, диски взяли. А дело-то было зимой – маскхалаты прихватили. Потом к своим больше суток добирались, в одном месте в овраге ночь провели, день провели и тогда уже пошли. Сняли охранение – два экипажа, десять человек нас было – передовую позицию забросали гранатами и проскочили. Немцы когда спохватились, они такой огонь открыли, что несколько человек из наших были ранены. Миша Мардер сильно пострадал – вместе с ним учились в танковом училище. Но он воевал хорошо; еврей, а воевал хорошо.

Немцы все-таки боялись напролом идти – танки стоят, пушки направлены. Командир корпуса приказал под прикрытием 55-й бригады отходить на Мышкову. Мы подошли туда в ночь с 18 на 19 декабря; как раз тогда 2-я гвардейская армия Малиновского и стала занимать там позиции. Тогда только, а не когда Сталин сказал с 12 декабря.

И вот когда мы задержали, отошли – немцы ничего не могли сделать, оборона уже была крепкая. Я восхищаюсь нашими генералами-танкистами, которые научились к этому времени, только к этому времени, остальное всё были промахи, сплошные промахи, – воевать научились. Там сейчас стоит стела девятиметровая, стальная, а на фундаменте написаны только названия частей и соединений. А надо было написать всех воинов, которые полегли, которые живые остались.

Кто был самым важным и ценным членом экипажа?

Пожалуй, все и должна быть взаимозаменяемость. На КВ когда я воевал, то все могли друг друга заменить, неодинаково, конечно, но для боя готовы были. На самоходках то же самое было с экипажем. Если заряжающий не успел зарядить, то выстрела нет, наводчик не успел навести – выстрела нет или мимо. Механик не выполнил команду – и все под огонь попадают.

Какое качество для танка в ту войну было наиболее важно: броня и пушка или надежность самой машины?

Во время боя – мощность огня и броневая защита, а скорость играла незначительную роль, от снаряда не убежишь.

Как Вы в целом оцениваете танк КВ?

В свое время он был король фронта: у нас с броней 75 мм. были в корпусе. Было три пулемета: один спаренный с пушкой, один у радиста-пулеметчика в шаровой установке и один тыльный. Они одинаковые, а лучше, конечно, у стрелка-радиста, он независимо от пушки мог в любое время стрелять.

Как Вы оцениваете приборы наблюдения в КВ?

Прибор наблюдения ПТК-4 – ну, нормально. Поворачивается и командир дает команду. Вот это, по-моему ошибка была очередная: «Лимб такой-то! По такой-то цели огонь»! А что такое лимб – это на погоне башни деления были, 360 делений и он должен стрелку навести на ту, на которую командир дал команду. Наводчику команду давал. Когда проще было: «Пушка справа! 800! Осколочным, огонь»! Вот и все.

А 800 – это расстояние до цели?

Нет, это дальность прямого выстрела этой пушки. Не изменять прицел.

Как Вы оцениваете трансмиссию и двигатель КВ?

Двигатель был отличный – дизельный В-2В, мощностью 500 л.с.

А сколько у него ресурс моточасов был в 42-м году?

Не считали, пока ходит и воевали. Профилактикой не занимались, ну текущий ремонт при первой возможности делали. Нет огня, остановились и сами обслуживаем. А эти нормы все техобслуживания ТО-1, № 2, № 3, все в училище знали, но не делали. Мы возмещали все это своей любовью к машине. Наносили камуфляж на танк – в зимнее время известью белой покрывали под снег. Все в бригаде и корпусе.

У КВ что чаще ломалось бортовой фрикцион или коробка передач?

Ломаться-то почти ничего не ломалось. Добротно было сделано. Выходил из строя не главный фрикцион, а тяги управления. Вытянулась тяга управления – уже скорость не включишь. Он педаль нажимает, а главный фрикцион не выключается полностью. Поэтому надо было сразу укоротить, отрегулировать тягу. Что еще с двигателем могло быть? Там насос высокого давления МК-1 создавал давление 200 атмосфер, под которым топливо подавалось в цилиндры у дизельных моторов В-2. У карбюраторных там смесь начинается, а здесь топливо напрямую подается в цилиндры через форсунки, форсунки его распыляют, поршень его сжимает и происходит самовоспламенение. Так могла быть сбита регулировка у этого насоса. Тогда приходилось регулировать регляжом верхнюю мертвую точку, подгонять.

Самая эффективная дистанция стрельбы для КВ какая была по дальности?

Чтоб прицельные установки не менять – 800 метров прямой выстрел по танкам противника. По пушкам меньше конечно.

Сколько на КВ надо было снарядов потратить, чтобы немецкий средний танк подбить?

Одно правильное попадание. У нас никаких вилок не было, боекомплект был ограниченный. Мы вели огонь сразу на поражение. Как в училище учили поражать с первого выстрела, так мы и стреляли. Мы прицел ставили. Шкала есть прицельная, на ней обозначены бронебойный, осколочно-фугасный снаряд. Мы смотрели: по танку, так по бронебойной шкале, машины и другое подобное – по осколочно-фугасной. Но бывали казусы: нас всю ночь обстреливала артиллерия или минометы тяжелые под хутором Эдуардовка. Это под Брусиловом в Украине. Мы не успевали прятаться, мы копаем окопы – нас обстреливают. На рассвете я забрался на вершину дерева и посмотрел, откуда это бьет. Самоходку вывели на огневую позицию, и я Валерию Королеву даю команду. Я определил расстояние, но там чернозем, черное поле, а оно скрадывает расстояние. Я даю команду: «Прицел 40», это значит на 4 километра, смотрю – недолеты. Прицел 44 – недолет. 48 – недолет. Потом на предельную 5,6 км. – прицел 56 и точно, мы ее подавили. Вот и в газете фронтовой писали: «уничтожил 8 «тигров» и артиллерийскую батарею». Так я с дерева корректировал огонь у хутора Эдуардовка.