Андрей Шаваев - Куропаткин. Судьба оболганного генерала

Если упоминали положительно, то только походя, невзначай, как расторопного военного хозяйственника и администратора, соратника брутального «белого генерала» Скобелева, но с неизменной оговоркой: Куропаткин являл собой тип безвольного, нерешительного подчиненного, могущего только слепо исполнять чужую волю, несостоявшегося командира-единоначальника, патологически неспособного к принятию самостоятельных решений и доведению до логического завершения запланированных боевых действий на войне.

Артур Шопенгауэр в работе «О критике, суждении, одобрении и славе» отмечал:

«Измеряя гения, не следует целью опустить масштаб ниже и брать в расчет неудавшиеся его произведения или слабейшие творения; мерилом для него должно служить только то, что превосходно, ибо слабость и превратность даже в умственной сфере так присущи человеческой натуре, что даже самый блистательный ум не во всем и не всегда от них свободен. Вследствие этого значительные недостатки и ошибки встречаются в творчестве даже величайших людей. Напротив, отличие гения и должно служить ему мерилом, то есть та высота, до которой он при благоприятном сочетании настроения и времени успел подняться и которая вечно останется недосягаемой для обыкновенных талантов».

Высота военного, административного и научного, интеллектуального таланта Алексея Николаевича Куропаткина на протяжении вот уже более века остается недосягаемой для многочисленных главнокомандующих и министров, тем более – маршалов и генералов, профессоров и академиков от армии и военного искусства.

Именно в этом одна из разгадок намеренного уничижительного забвения русского генерала и аморального культивирования неблагодарной памяти о нем-банальная зависть и непонимание истинного грандиозного МАСШТАБА личности военачальника, стратегического предвидения полководца, всесторонней эрудиции, компетентности и подавляющего интеллекта профессора, организованности генштабиста, моторной работоспособности военно-политического аналитика, прогнозиста и теоретика.

Генерал Куропаткин – не просто знаковая ФИГУРА эпохи поступательного развития и обвального крушения трехсотлетней Российской романовской империи, вдруг, в мгновение ока, оказавшейся ранней весной 1917 года не монолитом, но колоссом на глиняных ногах; он не только ее военный министр, но еще и руководитель всегда боевых, не знающих перекура, отбоя и привала структур военной РАЗВЕДКИ и военной КОНТРРАЗВЕДКИ.

Куропаткин, что особенно важно, еще и «допущенный к столу» российского императора непосредственный СВИДЕТЕЛЬ и участник тектонических исторических событий, их вершитель, наделенный подлинным знанием закулисной подоплеки придворных интриг, тайного дипломатического размена геополитических и экономических интересов между Востоком и Западом, островами и континентом, зарождающимися атлантистами и сформировавшимися евразийцами, коалициями ДЕРЖАВ, финансовыми и промышленными транснациональными корпорациями, приумножения миллионных капиталов в результате заранее оговоренного между СВОИМИ реагирования или бездействия в определенный период времени, многоходового манипулирования властными группировками, а следовательно, и ОБЛАДАТЕЛЬ солидного объема компромата на всех, кто так или иначе ЗАМАЗАЛСЯ, соприкоснувшись с высшей властью.

Подобного рода ЗНАНИЕ, пусть даже ОТРЫВОЧНОЕ, не системное и не систематизированное, обременительно и смертельно опасно для его носителя и тревожно и страшно для тех, кто достоверно знает о том, что носитель такого УРОВНЯ и ОБЪЕМА информации никем не АНГАЖИРОВАН, никому персонально, после казни последнего монарха, вновь не присягнул на верность и ни от кого не ВЗЯЛ деньги за молчание.

На протяжении всей своей жизни Куропаткин писал дневники. Старался писать практически еженедельно, насколько позволяли время и обстоятельства.

Позднее, в бытность военным министром, привычка оставлять письменные СЛЕДЫ сыграет с ним злую шутку и во многом станет сокрытой от непосвященных в святая святых придворной кухни наблюдателей причиной отставки с правительственной должности, отлучения от царскосельского двора и удаления из столицы.

В дневниках кадета и юнкера, слушателя Николаевской Академии генерального штаба – описание характерного только для армейских училищ, распланированного не по дням и часам, а по минутам уникального совмещения повседневной учебы, воспитательного процесса, казарменного быта, отдания должного внимания православной культуре, жизни и службы, полевых тактических занятий, учебных стрельб и штыковых атак, спортивного бега и гимнастики, парадной муштры на строевом плацу, вольтижировки в кавалерийском манеже, ночного бдения в нарядах и караулах, изнурительных марш-бросков, борьбы с вечным желанием вдоволь поесть и выспаться, ежедневной самоподготовки, сдачи экзаменов и зачетов и, конечно, неброские, емкие, фактурные характеристики офицеров-воспитателей, преподавателей специальных военных и общеобразовательных дисциплин, общих друзей-сокурсников.

В дневниках строевого и боевого армейского пехотного офицера – подробные свидетельства рутинной провинциальной гарнизонной службы, бытовые картины, от мелких житейских неурядиц и нужд нижних чинов до повседневных хозяйственных забот офицерского состава, описание смачных эпизодов войн, боев и походов, эмоциональные личные впечатления, легкие, непритязательные зарисовки психологических портретов сослуживцев, созерцательные размышления, правда, еще очень и очень далекие от философского суммирования и закономерно обобщающего подведения итогов тех или иных событий.

Но самое интересное – это дневники Куропаткина в его бытность военным министром.

Там именно то, что во все времена является тайной из тайн за семью печатями: теневая подоплека, скрытый механизм или абсурдное отсутствие такового при принятии судьбоносных для страны политических и экономических решений; парадоксальные на первый взгляд АЛЬЯНСЫ; загадочные и труднообъяснимые финансовые транзакции; лоббизм; перехлест интересов околовластных группировок; интимные тайны династии и близкого круга СЕМЬИ; сепаратные переговоры и секретные соглашения; размен равнозначных для противоборствующих группировок или запрограммированно обреченных на заклание ФИГУР; ОБЯЗАТЕЛЬСТВА на долгие годы и алгоритм их соблюдения; преференции; неписаные штрафные санкции и гарантии…

Гарантии сохранения в тайне существа долгосрочных и временных договоренностей, гарантии неразглашения нежелательной информации, гарантии невмешательства во внутренние дела, личные гарантии спокойной и обеспеченной жизни до конца дней…