Пётр Станев - Крепость Рущук. Репетиция разгрома Наполеона

Особенно отличился герцог Эммануил Осипович де Ришелье, будущий первый генерал-губернатор Одессы, настоящее и полное его имя Арман-Жан де Виньеро дю Плесси де Ришелье, его дед был маршалом Франции, а отец – генералом Франции. Его дядя кардинал Арман-Жан дю Плесси де Ришелье был знаменитым министром короля Людовика XIII.

Под руководством Эммануила де Ришелье унылый, грязный, бесформенный городишко расцвёл по-настоящему. Был создан торговый порт. Отстроены великолепные здания, вдоль улиц высажены деревья, в молодом городе появились парки, построены католическая и православная церкви, созданы театр, учебные заведения, а позже, с приложением большого труда, упорства и мудрости, появился университет. Все дороги замостили гранитным булыжником.

Под его руководством Одесса стала самодостаточным, а далее – прибыльным городом с внушительным бюджетом.

Этого незаурядного административного, политического, военного деятеля ждали впереди великие дела, не говоря о том, что он впоследствии будет удостоен должности премьер-министра Франции. Но всю жизнь он мечтал вернуться в Южную Пальмиру России, цветущий город Одессу.

А пока кавалькада главнокомандующего Дунайской армией спешила в Бухарест, где его ждали в штаб-квартире генерал-лейтенант де Ланжерон и его друг, соратник герцог де Ришелье. Нельзя сказать, что Александр Фёдорович принял это известие с восторгом, в душе тайно надеялся на назначение главнокомандующим своей персоны и приложил для этого немало усилий. Но не сложилось, и в душе графа затаились на долгие годы ревность и неприязнь.

Преодолев тысячу вёрст, конвой Кутузова отклонился западней от Днестра и через двое суток вышел в Буджакскую холмистую степь. Следуя рекомендациям разведки, взяли направление к Вулканештам, надеясь переправиться в этом населённом пункте через болотистую, особенно в это время года, речку Кагул.

Слушая доклад усталого секунд-майора Каменского об итогах разведанной стратегической обстановки и особенностях в зоне прохождения их дальнейшего маршрута, Михаил Илларионович, пряча невольную усмешку, достал платок, стал якобы промокать набежавшую слезу из незрячего глаза.

«Откуда знать этому майору, что более тридцати лет назад я, генерал от инфантерии, тогда пребывая примерно в возрасте этого майора, участвовал в великой победной баталии с турецкой армией под руководством прославленного Румянцева», – усмехнувшись, думал Кутузов, но никак свою усмешку командиру разведки не показал.

«Кстати, именно здесь я получил своё заслуженное звание секунд-майора, здесь же попал в немилость к будущему фельдмаршалу за неосторожно высказанную фразу в адрес Румянцева», – вспомнил свою старую обиду Михаил Илларионович. Его сослуживец и заместитель, капитан Анжели, преподнёс тогда главнокомандующему их спор, подло извратив саму суть.

Генерал, находясь под впечатлением от этих воспоминаний, тяжело вздохнул, сел поудобней, отхлебнул остывшего чаю. Но через пару минут, прикрыв больной глаз повязкой, он снова погрузился в воспоминания. В скором времени его командировали в Крым. Таким образом Румянцев расправился с молодым Голенищевым-Кутузовым за его острый и неосторожный язык, впрочем, своё решение о присвоении звания секунд-майора оставил в силе. Таким образом он задал урок на будущее молодому капитану. И отец, несмотря на великое уважение к себе Румянцева, не смог помочь сыну.

А вот с Анжели Кутузову встретиться пришлось – и не раз. Он оказался не просто подлецом. Не без помощи Суворова под Очаковом он был изобличён в предательстве и шпионаже. За что решением императрицы был выслан из страны с позором.

Потом их пути перекрестились в Константинополе, где Анжели, являясь представителем французской миссии, не раз встревал в добрые отношения дипломата Кутузова с двором султана. Но искушённый в дворцовых интригах российский посол нашёл возможность обезвредить змеиные поползновения француза. В результате Анжели, спасаясь от возмездия султана, бежал из Порты.

Майор Каменский, закончив доклад, положил перед командующим карту с нанесёнными направлениями дальнейшего продвижения кавалькады. Указал расположения Дунайской армии, предполагаемые зоны, контролируемые турецкими силами. Место переправы через болотистую речку Кагул по данным разведки оставалось вне контроля противника. В это раннее весеннее время болотистое место было труднопроходимым, особенно для обозов.

Кутузов, рассматривая карту, вспомнил о двух молодых местных молодцах, прибывших вместе с великим Суворовым под стены крепости Измаил. Они тогда сыграли важную роль по дезинформации противника, защитников турецкой крепости. Эти молодые юноши сумели вручить туркам фальшивый план штурма крепости и заодно вызволить своих невест из турецкого плена.

– Где теперь эти герои? Как сложилась их судьба? – произнёс вслух негромко генерал.

Как хотелось получить ответ на свои вопросы старому вояке. Так мало было романтических историй в его прошлой жизни, проведённой в суровых военных буднях и долгих месяцах излечивания тяжёлых ран. Уж очень хотелось ему, чтобы у этих ребят сложилась удачная счастливая жизнь. Теперь через десяток лет эти юноши должны были стать уже зрелыми мужчинами, отцами больших семейств, с кучей детишек. Пашут полученную в награду землю, с помощью грамоты, жалованной им Суворовым. Хотя в этой сложной политической обстановке грамота Суворова могла обернуться для них тяжёлым испытанием.

– Прошу прощения, Ваша светлость! Я не расслышал.

Майор, пытаясь расслышать шёпот генерала, склонился поближе.

Кутузов, очнувшись от воспоминаний, ещё раз глянул на карту. Поразмыслив, оценив ситуацию, задал вопрос Каменскому:

– Скажите, любезнейший, а куда делся старый Траянов вал, он должен быть примерно в этой зоне?

Михаил Илларионович провёл пунктиром линию на карте.

– Он достигает пяти саженей вышины и примерно столько же ширины. Преодоление его войсками с артиллерией и обозами – непростое дело. Этот вал обязательно должен патрулироваться турецкими разъездами.

Кутузов откинулся на спинку походного кресла, глянул испытывающим глазом на майора.

Каменского заданный вопрос не смутил. Он знал на него ответ. Его озадачило то, что Кутузов был осведомлён о местности этого забытого богом, засушливого уголка земли. Где, как казалось, никто из цивилизованных людей не бывал, кроме местных людишек, большей частью переместившихся с Балканских и Родопских гор, Македонских земель северной Греции, спасаясь от свирепых османов. Они занимались в новых местах привычным для них мирным трудом, скотоводством и возделыванием засушливой земли.