Виталий Мелентьев - Одни сутки войны (сборник)

– Хороший солдат Курт. Службу знает.

Они вышли к просеке, по которой шла линия на столбах, огляделись. Матюхин, срезав длинные ветки орешника, приладил на них кабель и пополз к столбу. Накинув на провода с помощью орешин крючки, он подключил отводы к аппарату и приник к трубке. Послушал озабоченно, довольно ухмыльнулся и передал трубку Сутоцкому.

Где-то вдалеке играло радио. Тихо, иногда прерывисто, как это бывает в районных центрах, где радиотрансляционные и телефонные линии пересекаются неведомыми путями и в телефонных трубках всегда слышится радиопередача.

– Надо же! – усмехнулся Сутоцкий. – Культурно живут! Ну давай слушай, а я постерегу, поброжу вокруг, может, еще где линия есть.

Он отполз к опушке и скрылся в зарослях. Матюхин лежал, слушал и все больше недоумевал: по немецкой линии, кажется, звучала русская музыка.

Майор Лебедев сидел в избе заместителя начальника «Смерша» подполковника Каширина, слушал его рассуждения и не понимал: бессонная ночь, неудачи, мысли о семье – все перемешалось, спуталось, от этого ломило в висках.

Каширин – черноволосый, смуглый, худощавый, с проницательно-черными глазами – несколько раз удивленно поглядывал на Лебедева и наконец понял, что майор не слишком внимательный собеседник. Каширин недовольно кашлянул, встал и вышел на кухню. Вернулся с начатой бутылкой коньяка, луковицей и солью. Молча налил треть стакана, молча, морщась и смахивая слезу, очистил луковицу, придвинул все к майору и предложил, как приказал:

– Выпейте. Иногда это помогает. – Лебедев рассеянно взглянул на коньяк и отрицательно покачал головой. – Перестаньте! Коньяк расширит сосуды, а лук, как говорят старики, прочистит мозги. Работать-то надо! И мне и вам.

Он был прав, этот, словно обугленный, подполковник. Лебедев выпил коньяк и, макая едкий, злой лук в крупную желтую соль, долго хрустел необычной закуской. Подполковник с интересом наблюдал за ним – слез у Лебедева не выступило. Тогда и подполковник отделил дольку и стал жевать:

– Деликатес… А чеснок, между прочим, не видел уже полгода.

– Да… – рассеянно кивнул Лебедев. – Последний раз чеснок приносил Зюзин.

– Немцы молодцы: и лук и чеснок завозят сверх всяких норм. Полегчало?

– Как будто, – улыбнулся Лебедев. Он действительно оживился. – Знаете, что меня сейчас волнует?

– Примерно представляю, в деталях – нет.

– Странная закономерность. Первая группа попала в засаду на зюзинском маршруте и, по моим сведениям, вела бой не менее получаса. Вторая, большая по составу на пять человек – в ней был почти взвод, – продержалась почти два часа. Третья, которая дала знать, что попала в засаду, примерно столько же. Четвертая была встречена иначе – с фарами – и продержалась недолго. Вам не кажется, что первая группа попала случайно? А последующие и в самом деле угождали в засады.

– Кажется, – спокойно ответил Каширин. – Вы видели сегодняшнюю сводку ночных наблюдений?

– Нет еще…

– Жаль… Я проанализировал записи наблюдателей на всех участках во время выхода второй, третьей и четвертой групп. И вот вам еще одна закономерность: на всех пригодных для перехода участках передовой, точнее, за ними наблюдатели отмечали шум машин. Мне уже вчера казалось, что противник знает, что пойдет разведка. Но не знал точно, где именно и когда. Поэтому заранее выставлял засады на всех возможных маршрутах.

– Это подтверждает, что шпион или шпионы не знали точного маршрута и времени выхода группы.

– Похоже… Но поскольку это говорю я, а нам выгодно такое поведение противника, это соображение сомнительно. Вы не сообщили нам о группе Зюзина, но я организовал проверку легенды. И вот что получилось: шум моторов был слышен и на зюзинском маршруте, и на маршруте третьей группы. Мало того, шум наблюдался не только сегодняшней ночью, но и прошлой. Похоже, что противник ждал Зюзина в двух местах двое суток.

Лебедев прищурился и вгляделся в карту. Коньяк растекся по жилам, взбодрил, и майор обрел привычную способность мыслить остро и стремительно.

– А на маршруте второй группы шум моторов не обнаруживался?

– Нет. И я думаю, вот почему: он проходил как раз посередине. Моторизованные группы противника в случае нужды могли немедленно перекрыть второй маршрут хоть справа, хоть слева.

– Логично.

– И еще. Вторая группа была самая мощная. Противник имел возможность считать, что мы будем наращивать состав разведывательных групп, поэтому третью и четвертую встречал усиленными моторизованными отрядами. Учтем, что перед нами до сих пор стояли обычные пехотные дивизии, а для создания моторизованных подвижных отрядов необходимо немалое количество колесных боевых машин. Или хотя бы транспортных. Вы – разведчик. Как, по-вашему, смог бы противник сделать это?

– В принципе, конечно, да. Но это означало бы, что он вынужден был снять, например, арттягачи и транспортные машины с разных участков, сосредоточить их в одном месте и все время держать в состоянии готовности. По крайней мере с вечера. Это означает и другое: боевые части хоть на время, но рисковали остаться без транспорта. Не думаю, чтобы осторожные командиры немецких дивизий пошли на это, они, как правило, свято берегут неприкосновенность своих частей и не терпят передачи боевой техники в чужие руки. А без этого нельзя собрать единой подвижной группы. Да не одной, а по крайней мере двух!

– Вот-вот! Я тоже тут считал и пересчитывал. В принципе, конечно, возможно. Машин у них много. Хотя именно вот это обстоятельство – гонор старших офицеров, помноженный на вполне законную тревогу за боеготовность своих частей, – мне кажется, не столько исключает, сколько затрудняет решение такой задачи. Поэтому хоть и осторожно, но можно предположить, что в зоне неудачных действий нашей разведки и в самом деле появились новые части. Скорее всего, моторизованные или танковые.

– Добавим еще манеру действия: одновременное включение фар десятков машин – прием, доступный только там, где противник не рассчитывает на сопротивление мощной артиллерии. Насколько мне известно, так немцы действовали во Франции, в Югославии…

– У нас на это рассчитывать они не могли. Артиллерии у нас достаточно, – прищурился Каширин.

– В принципе да… Но ведь группы, попавшие в моторизованную засаду, артиллерией не поддерживались. Мы ведь не хотели привлекать внимания. Поэтому, осмыслив нашу тактику, с группой Зюзина противник поступил смелее – включил фары. И еще мне кажется…

– Ну? – подался вперед полковник, – Может быть, наши мысли совпадут. Мне тоже начинает казаться…

– Мне кажется, что на маршруте Зюзина они ждали более мощную группу.

– Верно! Слишком уж много машин и прочесывающего огня. Других догадок нет?