Ханиф Фахрутдинов - Необъявленная война

– Доченька, можно я рядом присяду? – Лена, очнувшись от своих невесёлых мыслей, рядом с собой увидела модно одетую, со следами былой красоты женщину.

– Пожалуйста, садитесь, тётенька, здесь свободно, – ответила Лена приветливо.

– Скажи, доченька, ты по документам Сакирко Елена?

– Да, а откуда вы меня знаете? – спросила Лена взволнованно.

Женщина несколько минут, не отрывая своего взгляда, смотрела на Лену, а потом, резко обняв, начала её без конца целовать, а потом долго, не отпуская её из своих объятий, молча плакала. В её взгляде была огромная любовь к этой девочке, большое горе из-за невозможности исправить содеянное.

Лена, ничего не понимая и не зная, как ей поступить в этой ситуации, сидела в объятиях этой незнакомой женщины. Она также в ответ своими тонкими ручонками обвила её шею. Ей в эти минуты было безумно хорошо. За всю её сознательную жизнь, с самого дня рождения, как она себя помнит, никто её ни разу не обнял и не поцеловал. О материнской ласке она и понятия не имела. Других красивеньких малышей воспитательницы частенько брали на руки, обнимали, целовали, а вот её, страшненькую, никто не хотел ласкать. В такие минуты она всё равно в душе надеялась и ждала, что хоть один раз кто-то обратит на неё внимание, возьмёт её на руки и, как других детей, обнимет, прижмёт к груди, но до сих пор такого желания ни у кого не появлялось.

Но вот, наконец, сегодня её мечта сбылась: она находится в нежных объятиях чужой тётеньки. Она готова была находиться в таком блаженном состоянии бесконечно.

– Доченька, почему ты такая худая, прямо кожа да кости, тут вас совсем не кормят, что ли? – с дрожью в голосе спросила женщина, обнимая её всё крепче и крепче.

– Тётенька, мне здесь так плохо, – сказала Лена, рыдая, – все надо мной постоянно издеваются, бьют. Заставляют меня выполнять всю грязную работу. В шутку в мой стаканчик с чаем сыплют соль, а в суп – перец, и я частенько остаюсь голодной и постоянно хочу кушать. Я маленькая, худенькая, поэтому дать им отпор у меня сил не хватает. Меня обзывают уродиной, а старший воспитатель Клаша-палач меня называет жертвой неудачного аборта.

У Клаши-палач (Клавдию так называли между собой детдомовцы) своих детей не было, и, видимо, поэтому она ненавидела всех детей, без всякой причины могла своей тяжёлой рукой отхлестать – бить по лицу не понравившего ей малыша, даже сажать в карцер. Дети боялись её как огня и старались не попадать в поле её зрения.

– У меня нет подруг, со мной никто не хочет дружить, – продолжала Лена свой рассказ. – Таких, как я, в нашей группе три девчонки. Нас называют неприкасаемыми подкидышами.

Услышав эти слова, у женщины из глаз ручьём потекли слёзы.

– Тётенька, а вот та девочка что кушает? – спросила Лена.

– Как я вижу, она кушает мороженое, – ответила женщина.

– А мороженое, наверное, вкусное?

– А ты что, ни разу не пробовала мороженого?

– У нас в детдоме кушать мороженое запрещено, говорят, что это вредно для здоровья, что дети от мороженого болеют и могут отравиться.

– А вы мне мороженое купите и, если можно, вкусный пирожок?

– Что же это я сама не догадалась? – воскликнула женщина. – Сейчас, доченька, я тебе куплю много мороженого и вкусных пирожков. – Буквально через десять минут перед Леной был целый набор мороженого, пирожков и шоколада.

Лена, не веря своим глазам, начала с жадностью кушать всё, что было перед ней.

Через полчаса она, насытившись, спросила:

– Тётенька, а вы про мою маму ничего не знаете? – спросила Лена уже второй раз, с трудом сдерживая своё волнение. Она каким-то шестым чувством поняла, что эта женщина неспроста к ней подошла. Должно быть, она имеет какое-то отношение к её маме.

– Доченька, если сейчас я тебе расскажу всю правду о тебе и твоей маме, то это для твоей неокрепшей души будет огромным ударом, к тому же после этого ты на всю жизнь возненавидишь свою бабушку.

– Тётенька, ради бога, я прошу вас, расскажите мою историю, как я сюда попала, кто мои родители, бабушка, дедушка? Я так хочу о них что-нибудь узнать. А свою маму, папу, дедушку, бабушку я уже давно простила. Я у Марьи Васильевны, она у нас самая старая воспитательница, о себе расспрашивала. Она лишь сказала, что я, должно быть, из богатой семьи, так как лежала в дорогой коляске возле дверей дома малютки и была завёрнута в дорогое одеяло, распашонки. В коляске был набор для новорождённого и довольно большая сумма денег. Была ещё записка с просьбой принять ребёнка в дом малютки.

– Доченька, хоть я и не хочу тебе об этом рассказывать, но перед смертью я должна покаяться в содеянном. Доченька, я тяжело больна, мне неизвестно, сколько мне ещё осталось жить на этом свете. Я много раз сюда приезжала, искала и никак не могла тебя найти. Вот, наконец, слава Аллаху, я нашла тебя, родимую. – Она опять неистово начала её целовать.

Женщина, тяжело вздохнув, собрав свою волю в кулак, тихим, дрожащим голосом начала рассказывать:

– Это была дружная, благополучная во всех отношениях семья, и они жили в городе, в Поволжье. Хозяина этой семьи звали Мансуром. Мансур Мустафин в городе был большим начальником – хозяином этого города. В то время эта должность называлась «председатель горисполкома». У него была жена по имени Лейла и дочь на выданье – Лиана. Он в них души не чаял. Они жили в достатке в богатом двухэтажном доме. Их дочь Лиана училась на последнем курсе химико-технологического института и была помолвлена с сыном директора крупного завода. Дело шло к свадьбе. И вот тут случилось непредвиденное. Лиана, очень даже некстати, забеременела от своего друга из простой семьи Роберта Галиева, с которым дружила с детского садика. Это событие рушило все планы этой известной не только в городе, но и республике семьи.

Мама Лианы, Лейла, гинеколог высшей квалификации, в то время работала заведующей роддомом. Узнав об этом, потребовала от дочери, чтобы та срочно, пока не поздно, избавилась от ребёнка, Лейла прекрасно знала, что её дочь в дальнейшем может остаться бездетной. Она всеми силами старалась убедить свою дочь, что такая экстренная мера нужна для благополучия их семьи. Лейла, упав перед дочерью на колени, умоляла:

– Доченька, скоро ваша свадьба, если сейчас не сделаешь аборт, об этом позоре нашей семьи узнает весь город. Многие недруги будут злорадствовать: дочь-мусульманка самого мэра принесла в подоле, и это будет позором на весь наш род. И это как раз в тот момент, когда буквально через месяц-другой должна состояться ваша свадьба, и самое главное, твоего отца ждёт повышение по службе. Если всё будет нормально, скоро твой отец станет большим начальником в области. Если ты меня не послушаешься, то повышения твоего отца в должности не будет, а ваша свадьба не состоится. Пока твой отец находится в Москве, защищает диссертацию, нужно уладить это дело до его приезда, чтобы ни он и никто из знакомых об этом не узнал.