Альвера Албул - 28 июля

Через пару дней в Лутоне, к Роуз пришла её подруга, и они решили отправиться прогуляться по городку. Прячась от летнего солнца под одним большим зонтиком, они шли вдоль дороги мимо магазинчиков и лавок.

– Ты приехала из Лондона удивительно печальной, – говорила ей подруга, – там видимо было гораздо веселее, чем здесь.

– Возможно, Энн, ты и права, – ответила Роуз, – там были ежедневные гости, пусть и не совсем приятные, и я очень много общалась с разными людьми.

– Конечно! В столице совсем другая жизнь, глупо даже сравнивать ее с нашим покоем.

Девушки замолчали, разглядывая шляпу на витрине.

– Ты представляешь, Энн, пока я была в Лондоне, мне успели сделать предложение.

Роуз и не заметила, как рассказала это, хотя думала, что мистер Домбровский забыт ею навсегда.

– Правда? – Энн явно развеселилась. – Так ты выходишь замуж? Кто он?

– Он кавалерист, зовут его Лешек Домбровский. Он поляк. Но замуж я за него не пойду.

– Как не пойдёшь? Ты отказала? – спросила девушка.

– Да. Не люблю тебя, сказала. Да и родители были против. Не хорошо кузина матушки отзывалась об этом Лешеке, бандитом называла.

– Вот это да, – Энн улыбалась, – ты у нас в себя влюбила бандита.

Девушка в ответ лишь молча кивнула, и они пошли дальше, заглядывая в витрины магазинов.

День сменялся днём, и каждый день тянулся невозможно долго. Никто Роузмари письма не писал, гости редко посещали их, и то, это были гости её родителей, а не ее.

Иногда Энн приходила к Роуз в гости, и они вдвоём сидели в одном из салонов первого этажа, вышивая и выпивая чая.

– Мисс Шарп, а Вы ни разу не были в Лондоне? – спросила миссис Фёрт, зайдя к ним однажды в салон.

– Нет, отец бывает ездит туда иногда, но ни я, ни матушка ни разу там не были, – ответила Энн.

– Очень жаль, всем нужно хоть раз увидеть Лондон. Это большой, развивающийся город. Там очень скоро все дома будут освещаться с помощью электричества, и там уже никто не использует лошадей. Там ездят на автомобилях!

– Словно сказка какая-то! – удивилась Энн. – Экипаж без лошадей? Автомобиль едет сам?

– Да, мисс Шарп, – отвечала ей миссис Фёрт, – благодаря двигателю… забыла…

– Внутреннего сгорания, – подсказала Роузмари, понимая, что все это женщина услышала из разговоров своего мужа.

– А как это понять, внутреннее сгорание? В двигателе огонь?

Никто не смог ответить на вопрос Энн, так как в нем не разбиралась ни Роузмари, ни ее мать. Миссис Фёрт могла говорить только то, что случайно услышала от мужа, Роуз же пыталась подчерпнуть знания не только из разговоров мистера Фёрт, но и из газет, что приносили раз в день по утру.

Про Титаник говорили все больше и больше, описывая все его будущие характеристики. Люди, имеющие толстый кошелек и проживающие в Лутоне, а таких было очень мало, мечтали купить билет в первый класс и отправиться в Новый свет – в США.

И в этом развивающемся мире война?

От миссис Фергюсон пришло письмо в начале августа, где сообщалось, что она счастливица обладательница электрического освещения. В этом письме она передавала приветствие от Эдварда для Роузмари, и девушка решила воспользоваться этим для личного письма для Эдварда. В нем она честно призналась, что ей не хватает юноши в родном поместье, без него ужасно одиноко и совершенно нечем себя занять. Расспросила его, как дела состоят в Лондоне, не собираются ли его насильно женить на мисс Стрикленд, не наступит ли скоро война и не собирается ли он в гости к ней в Лутон.

Ответ пришёл скоро. В нем Эдвард рассказал, что в Лондоне все спокойно, и война не наступит в этом году. Сообщил, что свадьба все-таки расторгнута, так как в очередной раз, когда Вайолет была у них в гостях, он прямо ей так и сказал, что любит другую. Поделился, что в Лондоне уже почти везде электрическое освещение, и он пишет ей это письмо в свете настольной лампы. И сказал, что обязательно приедет в начале осени вместе со своими родителями, пообещав лампу в подарок.

Так начался регулярный обмен письмами с Эдвардом. Днём Роуз гуляла с Энн, иногда с ней же выпивая чая и вышивая или играя в карты или шахматы. Вечером Роуз читала в одиночестве в свете свечи, с улыбкой вспоминая, что Эдвард намерен подарить ей лампу.

Лето вышло достаточно тёплым. Температура не опускалась ниже двадцати градусов, даже когда за окном шёл дождь, но и аномальной жары не наблюдалось. Должна была прийти осень, и Роузмари ждала приезда Эдварда с его семьёй.

Третьего сентября всей семьей они вышли на улицу, когда автомобиль мистера Фергюсона был вдали еще маленькой черной точкой. Из Лондона мистер Фергюсон привез новое модное веяние – курительная комната. Мистер Фёрт и мистер Фергюсон исчезали в ней каждый раз после обеда, но Эдвард оставался с Роузмари. Специально для курения была переделана небольшая библиотека, окна которой выходили на поле. Миссис Фёрт даже пожертвовала для благоустройства комнаты двумя обрезами бархатной ткани, так как занавески в комнате обязаны были быть из бархата.

– Да, отец вычитал это в какой-то газете, курение табака сейчас в моде, – говорил Эдвард, когда они шли с Роуз по коридору первого этажа.

– Отец пахнет очень неприятно, когда выходит оттуда, да и обычно пьян, – ответила Роузмари.

– Конечно, они там пьют, бренди, – ответил юноша.

– Откуда Вы это знаете? Я заметила, что Вы не ходите в курительную комнату.

– Я был там пару раз, но я не нахожу курение табака чем-то занимательным, – ответил ей Эдвард.

– Я рада, что Вы приехали, Эдвард. Здесь без Вас было ужасно тоскливо.

– Я тоже рад, что приехал. Мне всегда было интересно увидеть Ваши родные места. Лутон симпатичный городок.

– Но он все равно не такой, как Лондон, – Роузмари слегка покачала головой.

– Вам понравился Лондон?

– Да, – Роуз кивнула, – прекрасный город, наверное, я хотела бы там жить.

– Может Вам повезет, Роузмари, и Вы будете жить именно там, – ответил ей юноша.

– Как прошло Ваше лето?

– Я Вам писал, – Эдвард пожал плечами, – я помогаю отцу в бюро, в конце концов, оно достанется именно мне, но не думаю, что хочу заниматься этим. Продам его и займусь чем-то более приятным. Каждый день лета я провел там, даже ни разу не свиделся с друзьями.

– Кавалеристы? – уточнила Роузмари.

– Да, именно они, поэтому Лешека я не смог увидеть. Надеюсь, он не сильно горевал после Вашего отказа.

– Вы за него переживаете? – спросила Роуз.

– Немного есть, но я не буду что-либо говорить, дабы не разбудить в Вас чувство вины. Он сам виноват, наивно поверил, что такая как Вы полюбит его.

– Такая как я?

– Да, такая потрясающая девушка.

– Вы мне льстите, Эдвард, – Роузмари засмеялась, – я верю, что подобные вещи мог говорить мистер Домбровский, ослепленный нежными чувствами, но Вы-то? Нет, Вы так не думаете.