Виктор Светиков - Жаркий месяц саратан

А спать нам не довелось. На рассвете тут и там начали рваться реактивные снаряды. В воздухе противно гудело: «Ууу-у-оо!» Неподалеку вспыхнула сосна. Она затрещала в огне, факелом взметнувшись в небо.

Душманы били со стороны границы, до которой было рукой подать. Без паники и суеты десантники укрылись в заранее отрытых окопах. Командир вчера лично проверял, все ли надежно защищены. Но тогда была ночь, многого не увидишь, и потому сейчас подполковник Кочнев еще раз внимательно смотрел: вдруг кто-то не укрыт.

Один из снарядов угодил в машину с боеприпасами. Затрещали патроны, заухали находившиеся в ней мины, взрывчатка, гранаты, снаряды. Все это носилось по ущелью, создавая невообразимую какофонию боя. Машина стояла в отдалении от людей, так что особого вреда рвущиеся боеприпасы не приносили.

Осколком очередного снаряда, разорвавшегося рядом с нами, зацепило спину Владимира Кострицина. Рана оказалась неглубокой, и майор лишь поморщился.

— Почему мы молчим? — поинтересовался я сквозь рев снарядов у Кочнева, когда тот заскочил в наш окоп.

— Сейчас заработаем, — ответил он.

Вскоре высланные загодя разведчики сообщили координаты местонахождения бандитов с реактивными установками. Тут же ударила наша артиллерия. Огонь ее был точен: больше душманы не стреляли. А когда бьет своя артиллерия, на душе сразу становится спокойно.

Рядом с палатками приземлился вертолет. В него направили раненых. Кострицин лететь категорически отказался. «Заживет», — улыбался он на все наши уговоры отправиться в госпиталь.

В то же самое время рота под командованием старшего лейтенанта Александра Пескова начала охватывать банду с юга. В этой роте и служил рядовой Игорь Чмуров, еще не знавший, что он — Герой Советского Союза. Стремительное продвижение роты долго оставалось незамеченным душманами. Они увидели десантников только в тот момент, когда те дружно пошли в атаку. Словно девятый вал скатывался на позиции банды.

Две-три очереди ударили по гвардейскому десанту, но стрелявших тут же заставили замолчать метким огнем. Побросав оружие, боеприпасы и даже одежду с документами, эти так называемые «защитники ислама» резво бросились в сторону пакистанской границы — только там ждало их спасение...

Трофеи оказались довольно значительными — 2500 реактивных снарядов, сотни мин, в основном английского и итальянского производства, несколько крупнокалиберных пулеметов, другое оружие.

Меня же заинтересовала пачка подобранных фотографий. На них бандиты запечатлели себя в разных ситуациях. То они режут свои жертвы, то ведут стрельбу по мирным кишлакам, то учат детей, как убивать. На нескольких снимках холеное лицо американского советника (о нем рассказал взятый в плен душман). Довольное лицо сытого человека. Видно, муки жертв доставляют ему удовольствие.

Потом мы снова сидели с командиром, и он вновь и вновь с любовью рассказывал о солдатах, с которыми — хоть в огонь, хоть в воду. Я это и сам видел: солдаты в бою действовали решительно и храбро, как подобает десантникам.

— Больше всего я ценю в человеке смелость, — говорил Валерий. — Без смелости любые другие качества теряют свою силу. Ум без смелости превращается не более чем в хитрость, доброта, извините, в слюнявую, порой даже вредную сентиментальность. Вот мы сейчас все говорим о перестройке. Но разве без смелости она возможна?

— Выходит, только смелому по плечу грандиозные задачи?

— А вы сомневаетесь в этом? Улыбаюсь в ответ и отвечаю:

— Нисколько, потому что не мыслю честного человека без смелости.

«Источник всей грязи в человеке, начало всех его подлостей — трусость», — крепко запомнились мне слова Кочнева. Потому что они выверены офицером в бою, где не солжешь, и не надо спрашивать, кто есть кто — все и так видно.

Полчаса назад, когда начался душманский обстрел, я был рядом с ним, видел его совершенно спокойное лицо, будто бы не вздрагивала от разрывов реактивных снарядов каменистая земля и с противным визгом не полосовали утренний воздух осколки. Теперь он вдруг разволновался, покраснел, словно совестливый ученик, не выучивший урок. Нервно мял панаму и все время тыльной стороной вытирал пот со лба.

— Товарищи, — старший лейтенант Владимир Раноев до предела напряг голосовые связки. Где-то рядом шел бой, и артиллерийская канонада мешала ему говорить. — Есть предложение послушать Сторожева...

Сторожев — роста невысокого, глаза у него серьезные, лицо совсем еще юное — порывисто приподнялся, касаясь головой маскировочной сети. Все никак не мог собраться с мыслями.

— Расскажите о себе, — участливо подсказал Раноев.

— Родился в Краснодарском крае, в станице Ленинградской. Отец Иван Петрович работает механизатором в совхозе, мать Вера Николаевна тоже в совхозе...

— Погромче, пожалуйста, — бросил кто-то. — Из-за этой канонады ничего не слышно.

— Есть два брата, — взлетел голос, — старший Иван — тракторист, служил на флоте, сейчас в Тюменской области на нефтеразработках. Младший Борис учится в профессионально-техническом училище. Что еще сказать? До армии окончил автошколу ДОСААФ. Поработать самостоятельно еще не довелось. Вот после срочной поеду к родителям, шофером в совхоз...

— Так то до армии было, а у нас вы поработали, прямо скажем, неплохо, — заметил сидевший под самой маскировочной сетью политработник Александр Щербань...

В подразделении саперов шло партийное собрание. Принимали кандидатом в члены партии механика-водителя инженерной машины разграждения (ИМР) младшего сержанта Геннадия Сторожева. Принимали по рекомендациям, которые написали подполковник Николай Георгиевич Антоненко, лейтенант Раис Садыков и товарищи по комсомольской организации.

Антоненко написал, что знает младшего сержанта по времени не очень давно. Но знает хорошо, потому что тут, в Афганистане, и небольшого срока вполне достаточно, чтобы изучить человека: в бою ведь не притворишься, не покажешь себя лучше, чем ты есть на самом деле.

Прав Николай Георгиевич, десятки, сотни солдат и офицеров, вставших в ряды партии на земле Афганистана, делом доказывают, что здесь при принятии в КПСС ошибок, как правило, не бывает. В боевой обстановке люди быстро раскрываются, показывая свои истинные духовные качества.

Полгода назад в мотострелковом подразделении приняли кандидатом в члены партии заместителя командира взвода сержанта Хусаина Бетиева. Через несколько дней после собрания он вступил в неравный бой с душманами. Прикрывал отход товарищей. До последнего патрона. И победил. Жив остался чудом. Этот бой стал еще одной характеристикой его деловых достоинств. На заседании парткомиссии при политотделе секретарь сообщил, что Бетиев представлен к боевой награде — ордену Красной Звезды, что такие люди, как он, отдают всего себя службе, ударно трудятся у заводских станков и на хлеборобной ниве. И будем надеяться, что он до конца жизни будет бойцом, останется, образно говоря, в том окопе, из которого вел огонь, защищая правое дело.