Карим Гарипов - Пешки

Они вышли из дома. Была ясная солнечная погода. Семейка воробьев, сидевших на тополе у дома, довольно чирикала, радуясь чему-то.

– Пойдем, малыш, в магазин зайдем, а потом погуляем.

– Мама, купи мне шоколадку, —попросил Артем.

– Конечно, сынок, купим.

Еще издалека девушка увидела у магазина военных, сбавила шаг: не хотела с ними встречаться. Из магазина раздалась громкая стрельба – через несколько минут оттуда вышли вооруженные военные. Они смеялись и громко о чем-то разговаривали. Катя, дождавшись, пока военные сядут в машину и отъедут от магазина, взяла Артема за руку и подошла к магазину.

«Странно, – подумала девушка, – в это время обычно здесь всегда люди, а сейчас никого. Видимо, военных испугались». Они зашли в магазин, и Катя вскрикнула от увиденного: весь пол был залит кровью, на прилавке лежала продавщица Лена – она была обнаженная и вся в крови. Артем дернул застывшую маму за руку.

– Мама, ты купишь мне шоколадку?

– Пойдем, сынок, не здесь, дорогой. Пойдем в другой магазин.

Девушка лихорадочно соображала: «Боже мой, ее убили! За что? Просто так пришли средь белого дня и убили. Как же так?». Девушка впервые в жизни увидела мертвого человека, и в этот самый момент она осознала, насколько опасно положение ее и сына. Катя в ступоре стояла у магазина, не обращая внимания на хныканье сына. Ее трясло от страха и от увиденного. «Нас ведь с Артемом могут тоже так просто взять и убить, как же так?». Она шла по улице, держа сына за руку, он что-то говорил ей или спрашивал, она не слышала. Молодая женщина вообще ничего не слышала и не видела, она искал ответ на вопрос, который засел у нее в голове: как такое возможно? Как во сне, она вернулась в дом, закрыла дверь и ушла в ванную комнату, где ее рвало от воспоминаний о мертвом теле продавщицы Лены.

Вечером Артем сказал Максиму, что мама не купила ему шоколадку. Муж с бутылкой коньяка в руке пообещал сыну, что он накажет маму и завтра она обязательно купит ему все, что он захочет. Снова Максим бил жену и насиловал, даже не посмотрев на то, что у нее были месячные. Катя смотрела на своего мужа и ненавидела его.

– Сука, ты что же это, деньги на ребенке экономишь? Смотри, еще раз он пожалуется на тебя – убью.

Катя, ничего не ответив, молча ушла в ванную комнату.

Утром раздался телефонный звонок, это был брат Сергей.

– Привет, Катя! Ты дома? Я мимо проезжаю, заеду?

– Сергей, ты не мог бы отвезти до магазина?

– Конечно, выходи.

Девушка оделась на скорую руку, одела сына, и они вышли из дома.

– Ну как ты, дорогая? – спросил брат, разглядывая Катю.

– Как видишь, Сережа, – без радости на лице ответила девушка.

– Ужас что творится! – причитал парень, не обращая внимания на племянника, сидевшего на коленях Кати.

– У тебя как дела?

– У меня все плохо, Катя. Я попал в очень дурацкую ситуацию. Я на бабки большие попал! И хрен знает, что делать.

Сергей занимался тем, что перегонял автомобили. Ему позвонил знакомый, сказал, что нужно срочно перегнать автомобиль в Киев.

– Ну я приехал, забрал тачку, выехал из города. На одном из постов тормознули, заставили выйти из машины. Пришел командир поста и сказал, что забирают автомобиль на нужды АТО. Начал объяснять, что не владелец, просто перегонщик. Наставили «калаш» и послали на три буквы. Хозяин сказал, что ему наплевать на то, что произошло. Просрал тачку – твои проблемы! Дал неделю срока вернуть машину или деньги. Ни того, ни другого достать нереально.

– Дорогая машина, Сергей? – спросила Катя.

– Сто тысяч евро, сестра, – горестно сказал брат.

– Ничего себе! – прошептала Катя. – И что теперь делать?

– Да хрен знает! Максим помочь не может?

– Навряд ли. Его самого обобрали как липку, – ответила девушка.

Они подъехали к магазину.

«– Ты сходи, я подожду тебя», – сказал брат.

У входа в супермаркет было оживленно. Катя, держа сына за руку, зашла в магазин. «Здесь как будто ничего не изменилось», – осмотревшись, подумала девушка. Стояли вежливые охранники, работали небольшие бутики, торгующие разным товаром. Раньше Катя здесь бывала часто – приезжали с Максимом за продуктами. Здесь муж часто покупал для нее цветы, Катя увидела, что цветочный магазин работал и сейчас. Подумал: «Кому нужны сейчас цветы?». Купив продукты, девушка встала в длинную, медленно продвигающуюся очередь. Люди покупали много продуктов в последние дни: в городе прошли слухи, что ополчение блокирует проезды к городу.

– Хорошо у вас здесь. «Цены на продукты хорошие, и бомбы не летают», – сказала грузная, запыхавшаяся женщина, стоявшая в очереди с тележкой, загруженной до краев.

Кате не хотелось с ней разговаривать, она ничего не ответила.

Зато ее услышали другие женщины в очереди.

– Что же хорошего, денег-то на продукты где брать?

– Ой, вы знаете, я позавчера с семьей к вам переехала. Из Донецка мы! – найдя собеседника, радостно начала женщина. – Там цены в пять раз больше ваших, город обстреливают, страшно из дома выходить, каждый день по несколько человек убивают.

Про пособия и пенсии я уж молчу совсем. Если бы не гуманитарная помощь из России, мы бы уже давно с голоду подохли все.

«– Вам хоть гуманитарную помощь давали, а у нас здесь и этого нет», – сказала местная жительница. – Вы просто здесь мало еще живете. Поживите с недельку, все сами поймете.

– Эх, люди! Не дай вам Бог, чтобы здесь начали разрываться снаряды. «По сравнению с этим ужасом все остальное ерунда», – сказала беженка.

– Здесь и без снарядов дерьма хватает, – зло ответил мужчина, стоящий в очереди.

Сергей, не спеша вел автомобиль по центральной улице города.

– У тебя-то как дела?

– Да все плохо, Сережа. Я, наверное, не выдержу.

– Что, снова приходят?

Девушка стыдливо кивнула головой.

– Суки! И ведь управы на них нет, они теперь сами власть.

А что Максим?

– А что он может? Вмешается – убьют, да и на работе он целыми днями.

Катя не стала говорить брату об ужасном отношении Максима к ней. – Со мной в очереди стояла беженка из Донецка. Говорит, что город постоянно обстреливают. Как ты думаешь, Сергей, ополченцы могут нас обстреливать?

– Нет! Хотели бы, давно уже обстреляли – у них техники сейчас хватает. Не стреляют, потому что есть мы, мирные жители, а «укры», суки, этим пользуются, как живым щитом. Я с Пашкой общаюсь, мы с ним в институте учились. Он донецкий сам, много что рассказывает. Представляешь, через месяц на свадьбу пригласил! Я ему говорю: ты в своем уме, какая свадьба? Война же, стреляют. Он сказал, что насрать, мы, говорит, уже устали бояться – город живет обычной жизнью, даже кинотеатры работают. Представляешь, ходить в кинотеатр под обстрелами, это кошмар какой-то! А что, надоело, говорит, в подвалах жить. Прячутся только при массированных обстрелах, а так живут, работают. Денег ни хрена нет, живут за счет «гуманитарки» из России.