Борис Цеханович - Рейд Дилетантов

В этом месте ручей немного сужался и был глубиной сантиметров семьдесят и самое главное – быстрое течение, даже можно сказать стремительное. Скачков присел и с удовольствием окунул руку в неожиданно холодную воду. Рядом пристроились товарищи и тоже с удовольствием заплескались. Снегирёв с Цветковым сразу хотели окунуться, но Скачков остановил их: – Остыньте немного, оботритесь, а то мне потом чихающие и кашляющие на все окрестности совершенно не нужны.

Бызов опять уединился в кустах, а когда вышел, болезненно перекривился лицом, на вопросительный взгляд старшего.

– Понятненько. Ну, иди сюда. Только сразу предупреждаю – без обид. Раз такое дело – все должны знать, как с этим бороться. Парни давай сюда.

Когда все заинтересованно собрались вокруг командира, Скачков, без всяких предисловий, сразу брякнул: – У Алексея понос…. Ну, чего вы смеётесь дураки. У каждого это может быть. Вот мы с вами ни хрена не предусмотрели этот случай. Ни каких таблеток нет. И вот что делать в наших условиях? Можно махнуть рукой – А пройдёт. Просрётся и пройдёт. Не учитывая, что понос – это обезвозживание организма. Это физическое ослабевание организма. Очко печёт и в наших условиях, когда мы мокрые от пота к вечеру он идти не сможет. Вот именно из-за разъетого очка. Поэтому будем лечиться военным способом, довольно необычным, но эффективным. Я сам этого не делал, но знающие люди мне рассказали как. Будем ставить в полевых условиях клизму….

На берегу ручья повисло удивлённое молчание.

– Так у нас грелки нету и этого… шланга, – высказал своё авторитетное виденье Поташников, помолчал и добавил, – мне в госпитале хорошо так ставили…

– Ерунда всё это у нас есть, – обрезал решительно Валера и начал объяснять. И по мере того, как он говорил и объяснял, что надо делать, у Бызова менялось выражение лица с недовольного и хмурого, когда вот так бесцеремонно влезли в такую щепетильную тему и вытащили на всеобщее обозрение, на удивлённое, потом возмущённое, которое всем своим видом говорило – Не может быть? И я это делать не буду… Потом на страдальческое, когда он понял, что Скачков не шутит и не подкалывает, и это делать надо. А вокруг него царило тихое веселье и если бы не боевая обстановка, то животный мир джунглей разбежался от этого места на многие километры от гомерического хохота. А так хихиканье, весёлые подколки кружили вокруг несчастного товарища

Пистолетов в группе было два у Скачкова и Никитина, с которыми они прилетели с Кубы. Пистолет Никитина сейчас висел на ремне у Поташникова, как приз за троих заваленных.

Приняв пистолет из рук майора, Бызов с надеждой посмотрел на Скачкова и страдальчески спросил: – Валера, может быть пройдёт и так?

– Не знаю, но лучше это сделать сейчас… Так хоть какой-то шанс есть, что срачка прекратится.

Бызов с обречённым лицом разобрал пистолет, взял у Скачкова баночку с вазелином и под сочувственными взглядами товарищей стал густо его намазывать на конец ствола.

– Очко тоже мазать? – Спросил грустным голосом Бызов.

– Наверно надо…

– Отвернитесь, чего уставились?

Поташников, слегка прихлопнув ладонями друг об друга, тихо рассмеялся: – Ладно, не будем тебе мешать, а пока я вам парни расскажу, как мне в госпитале клизму ставили. Решил над молоденькой медсестрой пошутить… Шутка-то удалась, но потом своей жопой пришлось расплачиваться. – Все зашевелились и стали садиться рядом с майором спиной к ручью и Бызову, приготовившись выслушать рассказ.

– В прошлом году заколобродил с чего-то желудок и пришлось мне лечь в госпиталь. В палате попались мужики нормальные, с юмором и любили разыгрывать по мелочам молоденькую медсестру, которую прислали с института на практику в наше отделение. А всем отделением рулила старшая медсестра. Типичный армейский старшина в юбке. В данном случаи в халате. Строгая, требовательная, мужиковатая. Её все боялись, начиная от больных и кончая заведующего отделением, который иной раз от неё даже прятался, потому что она могла запросто взять любого, в том числе и его за шкирку и повозить мордой об чего-нибудь. Но зато в отделении был строгий и армейский порядок. Мы даже пикнуть боялись. Ну, вот пришло время мне глотать кишку, чтобы отобрать желудочный сок на обследование. Приносит мне молоденькая медсестра эту резиновую трубку метра полтора длиной и говорит тоненьким голосочком: – Глотайте больной. Как проглотите – зовите…., – и ушла.

Я товарищам подмигнул, беру ножницы и отрезаю от трубки два кусочка по двадцать сантиметров и один вставляю в задницу, между ягодиц, а второй беру в рот и гнусавым голосом кричу: – Сестра, сестра….

Забегает медсестра в палату: – Ну, что проглотили?

Я ей говорю: – Да… Только я проглотил, а у меня трубка из задницы выпала, – и откидываю одеяло и показываю конец трубки торчащей как будто из очка.

Как она испугалась. Побледнела. Схватилась ладошками за щёки и как заверещит: – Татьяна Владимировна, Татьяна Владимировна….

Прибегает эта старшина в юбке, а медсестра тычет пальчиком мне в задницу и чуть не плачет: – Вот, Татьяна Владимировна, он проглотил, а оттуда второй конец высунулся. Что делать, я не знаю?

Татьяна Владимировна сурово посмотрела на мою задницу, потом на медсестру и изрекла: – Дура! Чему только вас там учат в институте? Какова длина кишечника?

– Четыре метра, – прохныкала медсестра, поняв свой прокол, а Татьяна Владимировна резким рывком выдернула короткий отрезок трубки из ягодиц.

– А вам больной, за порчу медицинского имущества и за неуместные шутки я лично сама поставлю клизму.

– Блин, парни, я после той клизмы не срал трое суток…., – все живо рассмеялись, а из-за спин донёсся страдающий голос.

– Валера, а когда в жопу ствол совать – сейчас или в воде? – Все опять засмеялись, а из ручья продолжали страдать, – смеётесь, сволочи…., ну смейтесь, смейтесь…. Оооооо…, блин как они так трахаются? Валера, так я сажусь? Ой блин, оййййй… как будто в жопу сосульку засунули….

Бызов замолчал и все быстро, с любопытством оглянулись на происходящее действо и тихо заржали. В ручье, расшеперившись, в полусогнутом состоянии стоял Бызов, направив задницу с торчавшим из очка пистолетом против течения. Стоял и, завернув голову под немыслимым углом, пытался отслеживать процесс.

– Ну что – сколько мне тут стоять?

– Ты то сам что чувствуешь? Полоскается там….

– Что, что? Холод чувствую там. Что делать дальше-то…?

– Теперь выходишь из воды и садишься в кустах и выливаешь воду из кишки, а потом снова в ручей. И так три раза.

– УУУуууууу…..

У ручья задержались на гораздо большее время. Долго провозился Бызов, потом помылись остальные и заодно пообедали. В это время Скачков, поколдовав над картой, ушёл с Кривовым в разведку вверх по ручью. Сказали что там, в пяти километрах деревня есть. Вот туда и ушли. А вернулись они не одни, а с двумя пленными и явно не мирными сельчанами. У пленных были связаны руки и разбиты рожи, а на плече Скачкова и Кривова висели трофейные автоматы. И ещё у Кривова в пол лица был хороший синяк.