Борис Цеханович - Рейд Дилетантов

Главный военный советник идею, официальная версия которой звучала, что с Никитиным на такие сборы поедут четыре-пять разведчиков с бригады, одобрил и пообещал, что её озвучит в Москве перед вышестоящим начальством. Прошло два месяца. Генерал-лейтенант вернулся с очередного совещания в Москве и довёл до Никитина: – Всё нормально, идея тоже там понравилась, сейчас её они там проработают и месяца через два будет решение.

Решение пришло, но не совсем такое, какого бы хотелось для майора.

– Никитин, с тебя хороший стол в «Тропикане», – с добродушным весельем произнёс Главный военный советник, когда майор сел напротив своего начальника.

– Если вы о том, о чём я думаю – никаких проблем – «до» и «после», товарищ генерал– лейтенант. А, может быть, и ещё что-нибудь придумаю, – с весёлым и с лёгким скабрезным намёком отпарировал Никитин.

– То…, то…, товарищ майор, только Москва свои изменения внесла. Ну, тут уж извини меня – Москва есть Москва.

– Я вас слушаю, товарищ генерал-лейтенант, – насторожился майор

– Ты планировал с собой четыре-пять человек разведчиков взять с разведроты бригады. Но вот тут-то и есть изменения. Москва разрешила тебе с собой взять только одного. Это раз. А два – следующее… Ты наверно слыхал анекдот – Что у генералов свои дети есть? Ну вот, не только ты один такой хитрый оказался. Так что к тебе ещё прибудут из Московского военного округа семь офицеров. Ну, ты должен понять – кто это такие будут. Тоже там, в Никарагуа, отметятся, ну и тебе не лишним будут такие знакомства….

Никитин облегчённо перевёл дыхание: – Ну, товарищ генерал-лейтенант, это ерунда. Я уж думал, что-нибудь другое Москва учудила…

– Вот и ладненько. Ты давай договаривайся с кубинцами, а как сроки будут известны, я сразу же звоню в Москву….

Майор всё сделал и с тяжёлым сердцем поехал объясняться с бригадными разведчиками, которым так много пообещал. Но всё сложилась как раз нормально и даже неплохо. Он сначала зашёл в штаб бригады и совершенно случайно узнал, что даже если у него и получилось – он не смог бы их забрать. Как раз в это время должна приехать комиссия с ген. штаба и комбриг даже слышать об этом не хочет. Вооружённый такой положительной информацией, Никитин пришёл к разведчиком и разыграл целую драму, якобы от самих разведчиков он узнал о их невозможности принять участие на предстоящих сборах разведчиков. Осторожно, чтобы разведчики не догадались, выведал у них – кого бы можно было с собой взять с бригады. А вернувшись в свой штаб, через Главного военного советника, выдернул в командировку, сроком на один месяц, старшего лейтенанта Скачкова с Учебного центра «Д». Типа на сборы разведчиков, на другом конце острова. Но тут он жёстко прошибся. Думал молодого старлея использовать, как своего адъютанта, который в знак благодарности за такое дело, будет в рот ему смотреть, а тут приезжает старший лейтенант возрастом в тридцать три года, который в армии прошёл даже медные трубы, прямолинейный «как доска» и на всё у него своё виденье. А тут прилетели и остальные генеральские сынки и протеже различного высокого начальства, которые смотрели на Никитина как через стекло, хотя и вынуждены были ему подчиняться. Три майора и четыре капитана. Группа сама по себе разношёрстная: трое из них дети и племянники высокопоставленных военных чинов, а четверо протеже высоких генералов.

….Никитин в расстройстве даже присел на кучу досок, как только скрылся за углом здания.

– Так…, надо посидеть немного… Спокойно прикинуть, как быть, что говорить этой «золотой молодёжи». Конечно, они откажутся…. Главное, чтоб это было единодушным отказом и не от меня исходило, а не так – как будто я их настроил. И им ничего не будет, потому что за ними люди с большими погонами и я не сгорю. – А то, что так и будет, майор и не сомневался. За эти дни он успел немного узнать людей и примерно представлял – Кто и чем дышит.

Никитин достал из нагрудного кармана небольшой список, подчинённого состава и бегло пробежал его. В принципе, тут всё было ясно. Только вот старший лейтенант Скачков выбивался из общего ряда – тот ещё то может ляпнуть и сделать.

Старший лейтенант Скачков, Валера, из солдат, после срочки стал прапорщиком, а потом через несколько лет офицером. Всё время служил в войсках, упрямый, даже можно сказать упёртый. Если что задумал – сделает всё по-своему.… Хоть кол на башке чеши. Никитин даже немного его побаивался. Говоришь ему или рассказываешь что, а тот сидит с непроницаемым лицом и непонятно – то ли он верит тебе, то ли смеётся про себя, а может вообще что-нибудь скажет вразрез рассказанного. Он как раз из тех командников, кому и завидовал Никитин.

А остальные, те как на ладони. Блин, дослужились до капитанов и майоров, а всё меряют жизнь и людей по ширине папиных погон. Взять хотя бы Алексея Бызова, капитан, 28 лет. Папа высокопоставленный военноначальник Министерства обороны, когда-то, в начале военной карьеры покомандовал три месяца взводом, чем страшно гордился и считал себя настоящий войсковым офицером. Очень ревниво относился к рассказам Скачкова, когда тот рассказывал про своих подчинённых и про службу в войсках. Всегда пытался оспорить его слова, а сам ничего толком рассказать не мог. Скачков с ним по этому поводу в спор не вступал, а лишь презрительно кривил губами. А тот всё сбивался на свою светскую жизнь: в каких ресторанах гудел, сколько баб перетрахал и какую машину ему подарит папа после этой командировки. У его папы должность была выше и на одну большую звезду на погонах больше чем у отца капитана Свиридова, да и Игорь был на год моложе, отчего у Бызова иной раз прорывались покровительственные нотки в общении с коллегой из «золотой молодёжи». Оба, в наивной и обеспеченной юности, даже знали немного друг друга. И здесь они держались обычно вдвоём.

А вот майор Алёхин, хоть тоже из этой самой молодёжи, но держался просто, не выпендривался и с ним можно было решить любой вопрос. Тоже всю свою армейскую службу прослужил по штабам, благодаря своему папе, заместителю министра связи и считал огромным минусом для себя, что никогда не командовал подразделениями и бойцами. Поэтому когда появилась возможность поехать в эту командировку, с удовольствием согласился, пытаясь хоть этим сделать минус покороче. Вдобавок папа пообещал, что по возвращению из командировки, он куда надо позвонит и следующая ступенька карьерного роста будет взята, может быть удастся и досрочно звание пробить.

Майор Поташников – Андрей Иванович, как он всегда представляется всем и прямо навязывал, чтобы его так звали в неофициальной обстановке. Было ему 32 года, а Валере Скачкову 33 года и у Никитина как-то язык не поворачивался называть Поташникова по имени и отчеству, да и не заслужил он этого ещё. И наверно и не заслужит. Льстивый, желающий угодить любому, кто выше его по положению или по происхождению, как в случаи с генеральскими сынками. Андрей Иванович в Союзе, кого-то очень хорошо облизал, в результате чего и попал сюда. И здесь мечется: то подлижется к генеральским сынкам, а как их нет поблизости к Никитину или же к Скачкову, которого откровенно боялся, так как тот пригрозил начистить Поташникову харю, если тот не перестанет «вилять перед всякими хвостом».