Борис Бем - Два капитана или день рождения фюрера

У входа на городской базар Василия ждала мышеловка. Вдруг откуда ни возьмись, из - за угла вынырнули трое офицеров и двое солдат с нарукавными патрульными повязками. Он чуть не столкнулся с группой в лоб. Поравнявшись и, отдав честь, Топорков хотел уже нырнуть в кишащий людской поток, как услышал густой бас старшего офицера:

— Фельдфебель, остановитесь ,- команда прозвучала угрожающе. Бежать было поздно. Двое солдат и офицер вермахта в майорской форме перекрыли базарный вход у ворот. Василий остановился как вкопанный. Применять оружие было и глупо и бесполезно.

–Предъявите документы,- настроение у майора было явно недружелюбным. Вариантов не было ,и внешне сохраняя самообладание, Топорков вынул из нагрудного кармана солдатскую книжку.

— Будь оно, что будет,- подумал он про себя и исподлобья бросил острый взгляд на старшего по званию.

— Курт Рот, говоришь, а фото где, когда отклеилась карточка? - офицер ждал ответа и в этот миг один из патрульных прошептал шефу на ухо:

— Я знаю Курта Рота. Он из охранной роты гарнизона. Этот фельдфебель, похоже, самозванец.

— Взять его и доставить в комендатуру ,-скомандовал майор.– Там разберемся, что за птица.

Двое солдат заломили Василию руки и поволокли за угол. Там дышал парами, потрепанный «Опель-адмирал.» Топоркова затолкали в салон , следом села вооруженная охрана. В самый последний момент , уже за захлопнутой дверью, он услышал реплику одного из патрульных офицеров:

— Сдается мне, что этот медведь есть русский диверсант…

…Тошнота подходила к горлу и беспокоила горечь во рту. Заместитель начальника Могилевского гестапо Курт Вегер лениво потянулся к графину и залпом с жадностью осушил стакан воды. Во рту было противно, что называется, "кошки нагадили ". Капитану вчера повезло, впрочем ,ему почти всегда везло в преферанс и он редко бывал в «минусе». Вот и вчера фортуна улыбнулась, выиграл две тысячи оккупационных марок, выигрыш мог бы и больше, да партнеры осторожничали со ставками. Конечно, сумму эту нельзя сравнить с довоенной валютой, тогда две «косых» считались капиталом, а это «бабло» только и могло сгодиться на посещение двух-трех раз второстепенных гаштетов или одного занюханного кабака. Играли до глубокой ночи , слегка взбодрились шнапсом, а на ночь глядя отправились компанией в ночное кабаре. Там нагрузились основательно всякой дрянью. Курт смутно помнил, что кроме пива и водки, под занавес принесли пару бутылок французского шампанского и он под аплодисменты коллег пил на брудершафт с тамошней певицей , кажется она назвалась Терезой. Рано утром Вегер проснулся и стал рассматривать на незнакомой стене репродукции Дюрера. Сладкое сопение рядом красивой, с пухленькими губками, барышни, вернуло его в мир реальности.

— Не нужно было так нажираться ,- высказал про себя сожаление Курт , и потянулся снова к графину.

Ничего, он сегодня восполнит вчерашний конфуз и восстановит свою репутацию.

Капитан сладко потянулся в кресле в предвкушении новой вечерней встречей с певуньей, в этот миг растворилась дверь, и в проеме появился высокий небритый мужик в рваных гражданских лохмотьях в сопровождении вооруженного капрала из роты охраны:

— Задержанный неизвестный доставлен , господин капитан. Вчера днем задержан патрулем на базаре в форме фельдфебеля с чужими документами.

Капрал пытался дополнить свой рапорт другими подробностями, но заместитель шефа гестапо его перебил:

— С задержанным я разберусь , займите пост в приемной.

Солдат вышел, скрипнув дверью, а капитан Вегер жестом указал арестованному мужику на стул. Под его колючим взглядом угадывалась сильная личность. Крупные и глубоко посаженные голубые глаза, налитые кровью, излучали брезгливость и ненависть. Капитан поймал себя на мысли, что где-то уже встречал этого человека. Лицо его было немножко подпорчено распухшим посиневшим носом, под которым оттопыривалась воспаленная разбитая губа. Первым молчание нарушил подследственный:

—Что, не узнаешь, гауптман? Извини, что я не при параде. Шесть лет прошло. Услышав некогда знакомый голос, Курт вмиг оживился, его только что болезненное состояние сменилось широкой улыбкой, а глаза заблестели неподдельной радостью:

—Не верю своим глазам. Неужели это ты, Василий? Догадка, что это ты, у меня мелькнула сразу, но я решил, что это наваждение.

Курт придвинул к себе пачку сигарет и щелкнул зажигалкой.

— Угощайся , геноссе Василий,– и следователь подтолкнул курево к краю стола.

—Тамбовский волк тебе геноссе ,–услышал он дерзкий ответ еще недавнего однокашника. В его речи было столько презрения и злобы, что Курта , впрочем, не обескуражило.

–Эта война, милый друг не мною придумана ,- патетически воскликнул капитан, -

ты прекрасно знаешь, что идеи национал -социализма и коммунистические идеи имеют общие корни. И те, и другие призывают к насильственному господству над миром, как говорится, отнимай и властвуй.

Вегер поднялся из за стола и широко жестикулируя руками , нервно зашагал по комнате:

—Нет, это не война народов, простым смертным она действительно не нужна. Сегодня мало кому в голову придет, что светоч Гитлера в том и состоит, что своим походом на Восток он несет советскому народу освобождение от большевистской тирании. Вспомни, Топорков, ты мне сам рассказывал, как в начале тридцатых красные бандиты расстреляли твоего деда или кого-то из близких только лишь за то, что он умел цепко и рачительно вести хозяйство.

Сидевший на стуле арестант, чуть было не подпрыгнул. Ну и память у этого зверюги!. . Василий вспомнил о том, как на одной из офицерских пьянок выплеснул нечаянно своё недовольство системой. Оно было ненавязчивым и беззлобным, и скорее носило информационный характер. Просто Василий поведал тогда немецкому другу о судьбе родного брата своего деда. Тот тогда организовывал сельхозартель на Кубани. Будь проклят этот продовольственный налог! Комиссары из комитета бедноты совсем достали своим произволом. Накануне весеннего сева приехали в хозяйство с несколькими подводами и заставили поделиться картофелем. Родственник имел в заначке пару десятков мешков , однако отказал беспредельщикам. Упрятанный картофель нашли и конфисковали, а саботажника по приказу сверху расстреляли. А то, что селяне в тот год остались с « дыркой от бублика» и были обречены на голод и холод, никому из них и в голову не пришло…

Капитан Вегер отчетливо понимал, что никаким своим даже убедительным краснобайством, он ничего не достигнет. Слишком упертым и крепким был его собеседник. Нужно было опираться исключительно на логику и здравый смысл. Гауптштурмфюрер поймал себя на мысли, что сделает еще одну робкую попытку вызвать брожение в уме вчерашнего приятеля. Он подошел к шкафу, плеснул в рюмки немного коньяка, бросил на поднос две шоколадные конфетки и возвратился к столу.