Валерий Шумилов - ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ

Прав тот, кто ударит первым…

Убедившись в провале миссии Гесса, подготовка к превентивной войне стала проводиться прямо-таки лихорадочными темпами. Но никто просто не думал, что Гитлер решиться на авантюру…

Авантюру, потому что Германия не могла воевать на два фронта, а теперь, не окончив войны с Англией, вступила в войну Россией.

Авантюру, потому что единственная возможность выиграть войну с СССР (если она вообще была) не могла проводиться в рамках одной стратегической кампании (это Сталин усвоил твердо): победить Россию до зимы было невозможно; даже дойти до Москвы было нельзя прямым ударом из Белоруссии, не разгромив южную и северную миллионные группировки советских войск, в противном случае наступающие на московском направлении вражеские войска попадали бы под фланговый удар; единственным вариантом возможного выиграша войны оставались «стратегические клещи» – в первой кампании (на Киев и Ленинград) и удар в центре – на следующий год, – но сумасшедший Гитлер повел наступление сразу по всем направлениям!

Авантюру, потому что по всем каналам информации сил Германии для победы над российским колоссом было катастрофически недостаточно: 23 тысячам советских танков и 20 тысячам советских самолетов противостояло в лучшем случае 10 тысяч 500 немецких танков (с союзниками) и 10-13 тысяч боевых самолетов (с союзниками). РККА имела громадное превосходство в артиллерии, в самозарядных автоматических винтовках, а также уникальные образцы новейшей техники, еще отсутствующие в вермахте. Разве что количество немецких дивизий (200-240 с союзниками против 170 в западных округах) могло вызывать беспокойство, но общее количество советских дивизий (около 400) [3] [3] Реальные данные разведки, которые только и мог знать Сталин в 1941 г.: сильно завышая численность вермахта и его вооружения, советские военачальники не испытывали особого беспокойства: все равно преимущества РККА было неоспоримым. и запланированная многомиллионная мобилизация, легко сводила на нет германское преимущество.

И то: разве за первую неделю войны в Красную Армию не было мобилизовано около пяти миллионов человек в дополнение к уже имеющимся миллионам? Гигантские потери первых восьми дней войны не составили пока и тридцатой части всех мобилизованных сил (зря фашисты трубят о победе!). Куда тяжелее были потери техники, но и их можно было бы пережить, если бы не крах самого плана превентивной войны.

Если бы не крах плана Мировой Революции…

В начале июня у Сталина начали сдавать нервы. Внутренний голос никогда не ошибающегося до этого политика все чаще и тревожнее напоминал: «Не пора ли? Не опоздай! Отдай приказ о начале «Грозы»!» Он гнал от себя мысль о возможном нападении достаточно хилых (по сравнению с мощью РККА) немецких сил у границы и считал, что время у него еще есть.

Он не послушался этого своего внутреннего голоса. А так хотелось отдать тот приказ – «Гроза!». В бой! В бой – 20 мехкорпусов (задуманы, как «тысяча танков в одном кулаке» – каждый сравним с немецкой танковой армией)! В бой – 22 армии двух стратегических эшелонов! В бой – на Варшаву, на Берлин, на Бухарест, на Вену, на Прагу, на Париж! В сентябре его танки (он был уверен в этом) вышли бы уже к Атлантическому океану.

Мировая революция охватила бы всю Евразию.

Что дальше? Опасная как союзник Гитлера в случае затяжной войны в Европе, Англия оказалась бы совершенно беспомощной, когда советские танки встали бы у берегов Ла-Манша. Рано или поздно она пала бы, не устояв против объединенных флотов советской Европы. На очереди была бы Азия, Китай, из которого пришлось бы выбить Японию. А потом – Америка, США.

Мировая мечта человечества о золотом веке была близка к осуществлению.

Сталин уже давно понял, что первый откат Мировой революции в начале двадцатых годов, когда от нее уцелела одна Россия, поставил ее на грань поражения: теперь, имея перед глазами пример СССР, развитые страны ни за что не допустили бы повторения этих событий у себя дома (и везде в случае нестабильности и беспорядков к власти тут же приходили фашистские диктатуры). Революции же в аграрных и «туземных» странах совершались на протяжении тысячелетий, не приводя к глобальным переменам.

Для единственного в мире государства рабочих и крестьян России – штаба Мировой революции – оставался единственный выход – Мировая война. Война, которая позволила бы осуществить экспорт революции в другие страны силой пролетарского оружия.

И вот эта революционная война была проиграна Гитлеру.

Сталин просчитался: промедлив с нападением (и спасением мира от фашизма!), он дал бить войска Красной Армии по частям. Попытки первых семи дней исправить положение контрударами всех имеющихся сил (Сталин помнил о советском техническом превосходстве и надеялся на него!), ничего не дали, – миллионы немцев нельзя было остановить, – и 28 июня стало известно, что пал Минск.

Революционная война не началась. Начиналась война Отечественная, в которой должен был проиграть Гитлер.

Теперь со словами о начале Отечественной войны надо было обратиться к народу…

И надо будет объяснить народу, почему Красная Армия, столько лет готовившаяся к этой войне, терпит поражение…

«Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!..» – рука Сталина остановилась, он вдруг подумал, что согласно канонам после этого невероятного, почти молитвенного обращения к братьям и сестрам , он должен был бы перейти к покаянию , и злобно ухмыльнулся себе в усы.

«Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину продолжается…» – продолжала между тем выписывать его рука.

Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Иосиф Сталин окончательно пришел в себя.

Он принял решение.

Не он начал эту войну, но он закончит эту войну так, как он хочет.

Он освободит европейские народы от фашистского ига.

А затем будет продолжение. Потом. После того, как закончится эта война. Советский Союз снова поднакопит силы и вновь перейдет в наступление со своими европейскими союзниками, освобожденными от оккупантов (и от собственных капиталистов). Пусть это будет не сейчас, не в сорок первом. Может быть в сорок пятом. Или в сорок восьмом.

Но сначала надо разбить Гитлера.

Разбить Гитлера и обезопасить себя от внутренней оппозиции, которая сейчас опять может поднять голову, воспользовавшись неожиданным поражением Красной Армии.

Эти военные… Сами придумали: «Малой кровью! На чужой территории!» А пришла беда – товарищ Сталин виноват? Как они смотрели на него в Наркомате обороны эти трое, Тимошенко, Жуков и Ватутин… Чуть ли не как на виновника случившегося на границе. Если не хуже… Но разве не они, а он – военный руководитель Красной Армии?