Мицос Александропулос - Ночи и рассветы

— Куплю фасоль! Куплю мясо! Покупаю овощи, масло, табак, рыбу, лапшу, бобы, изюм, лекарство от чесотки, инжир, уголь, соль, спички, папиросы, курительную бумагу!

Те, у кого не хватало голоса, поднимали над головами куски картона, на которых было написано, что они хотят купить. Многие надписи лаконичны: «Покупаю все съедобное!»

— Тут все хотят купить, а кто же тогда продает? — спросил Космас.

— Да большинство продает, а не покупает, — ответил Андрикос. — А кричат, чтобы не нарваться на неприятности.

— Но у них нет ничего с собой.

— У каждого свой склад. Если удается поймать клиента, они ведут его туда. Многие просто хулиганы и бандиты, они заманивают людей на какой-нибудь пустырь, а там раздевают и грабят.

Они вошли в магазин. Андрикос поздоровался с хозяином и, не говоря ни слова, развернул на столе скатерть.

— Чья это сегодня? — спросил владелец магазина, не поднимаясь со стула.

— Розалии, дорогой Василакис!

Василакис изумленно покачал головой.

— Ай да Розалия, неистощима, как тысячеголовый дракон! — сказал он и рассмеялся. — Что она дала тебе на этот раз?

Опухшие веки его на секунду приоткрылись и снова упали, как бы изнемогая от усилия. Глаза у Василакиса были налиты кровью.

— Три платья, скатерти…

— Ладно, оставь. Поди на склад, возьми немного фасоли, масла.

— Пожалей ее, господин Василакис! Ведь это все, что у нее осталось.

— Вещам Розалии нет ни конца, ни края, уж я-то знаю это лучше, чем ты.

— Дай ей по крайней мере хоть один золотой, господин Василакис!

— Ну что я могу выручить за этот хлам? И так беру только ради Розалии. А ты еще толкуешь про золотой! Иди, говорят тебе, и возьми немного фасоли.

— Вот мерзавец! — сказал Андрикос, когда они вышли из магазина. — Боюсь, что придется нам снова вернуться к этому негодяю! А как не хотелось бы! И не потому, что сам рассчитываю что-нибудь перехватить, а просто жалко ее, бедняжку, ведь это и вправду ее последние вещи.

— Но чем же он торгует? — спросил Космас. — Полки совсем пустые.

— Он и душу свою продаст, предложи только денег побольше, — сказал Андрикос. — А насчет полок не удивляйся. Все сделки он заключает по телефону, а товар держит на складах. Этот Василакис до оккупации спекулировал на театре: начал билетером, а кончил театральным предпринимателем. В люди его вывела Розалия, добрая душа. А этот Ставиский { [21] Известный международный авантюрист. } обобрал ее до последней нитки. Говорят, когда-то был ее любовником.

Андрикоса окликнули из маленького магазинчика:

— У тебя есть что-нибудь, старина?

— Скатерти!

— А мадзария?{ [22] Съедобное (итал.). }

— Мадзария? Иок!{ [23] Нет (тур.). } Скатерти, платья… чистый шелк!

— Валяй дальше! Они пошли дальше.

— Была у меня дома кошка, — рассказывал Андрикос. — Зимой, когда умирал племянник, зарезал я ее, принес на рынок и променял на масло. Я всучил кошку за зайца, а мне тоже подсунули вместо масла травяную настойку. Обнаружил это я уже дома. На другой день опять пришел на рынок и сплавил ее тому самому, что окликнул меня сейчас. А через несколько дней столкнулись мы с ним в трамвае. Меня аж в жар бросило. «Ну, — думаю, — сейчас он мне задаст…» Но куда там! Падает мне на грудь чуть не с поцелуями! «Твоим маслом, — говорит, — я жену спас, она уже опухла вся, чуть-чуть не умерла». Вот так штука!

Они вышли к Монастыраки. Здесь сплошными рядами стояли баулы, столы, шкафы, стулья, полки, шифоньеры, комоды, бюро, огромные трельяжи, буфеты с тарелками и кастрюлями, матрацы, диваны, одеяла, ковры, швейные машинки, керосиновые лампы, груды одежды — все, что только можно было сыскать в голодном городе, все продавалось здесь.

— Нам нужно где-нибудь пристроиться, — сказал Андрикос, — и разложить свой товар.

Они постелили на землю несколько газет, и на них Космас собрался разложить скатерть.

— Нет, давай-ка сюда шаль, — остановил его Андрикос, — она понаряднее.

Они развернули шаль, а платья и скатерти, перекинув через плечи, демонстрировали поочередно.

— Если нам повезет и нарвемся на какого-нибудь толстосума, авось что-нибудь да выйдет, — сказал Андрикос. — Иначе придется бросить якорь у этого паршивца Василакиса.

До вечера никто по-настоящему так и не клюнул: подходили какие-то женщины, ощупывали платья, разглядывали их и с лицевой стороны, и с изнанки. Две или три женщины предлагали деньги. Но Андрикос денег не брал.

— Пока мы донесем их до Розалии, они наполовину обесценятся. И что она будет делать с деньгами? Уж лучше поищем для нее что-нибудь съедобное.

К вечеру, когда начало темнеть, Андрикос оставил Космаса на месте, взял в руки одно из платьев и смешался с толпой.

— Я покружу тут немного. Может, и найду клиента, — сказал он, уходя. — А ты смотри в оба, а то как бы тебя не утащили вместе со всем товаром.

Сумерки уже сгущались, когда Андрикос вынырнул из толпы, ведя за рукав клиента, огромного усатого мужчину в высоких овечьих сапогах. За другой рукав гиганта тянула грузная женщина, похожая на трехпалубную шхуну, мчащуюся на всех парусах.

— Прошу вас! — воскликнул Андрикос. — Прошу вас, хозяин! — И он вытянул руку, будто приглашал клиентов зайти в его магазин под открытым небом. — А ты, мой милый, покажи господам платья.

Космас отложил скатерть и развернул платья. Покупатель застыл на месте, как истукан. Он даже не взглянул на товар.

— Ну, что скажешь, Ангело? — спросил он женщину. Ангело вцепилась в шаль. Она вертела ее из стороны в сторону, раза два набрасывала себе на плечи и, судя по всему, осталась довольна.

— Да что тут говорить!

И еще раз накинула на себя шаль.

— Ну что она может сказать, хозяин? — вмешался Андрикос и принялся разглаживать шаль на могучих плечах Ангело. — Стоит ли спрашивать? Да ты сам посмотри, хозяин.

Но хозяин и на этот раз не взглянул. Он закрутил ус, поднял брови и снова спросил жену:

— Тебе нравится? Скажи только одно слово!

— Нравится, еще как нравится!

— Принеси-ка нам, мальчик, шелковую скатерть! — снова крикнул Андрикос.

Космас взял скатерть и расстелил ее перед клиентом.

— Ну как, Ангело?

— Ой, с ума сойти!

Тут хозяин наклонился и одним глазом взглянул на скатерть.

— Слишком уж она затейлива!

— А мне нравится!

— А теперь покажи нам платья с гирляндами! — закричал Андрикос.

— Да погоди ты! — Хозяин принял великое решение. — Сколько просишь за весь товар?

— Что же мне запросить? — И Андрикос почесал за ухом.

— Только смотри без обману! По-честному!

— По-честному, хозяин. Вот те крест.

— Креста ты лучше не трогай, не марай. Отвечай, сколько хочешь?

— Вот мой ответ, хозяин: подавай четыре золотых и забирай с богом весь товар.