Александр Чуксин - Однополчане

— Через двенадцать минут прилетает эскадрилья Дружинина, — он повернулся и хотел уходить, но у дверей остановился: — Не забудьте сегодня поздравить Петра Степановича Пряхина и капитана Дружинина с награждением их орденами Ленина…

На командный пункт вбежал растерянный, без фуражки майор, начальник связи. Увидев полковника Зорина, он отрывисто доложил:

— Группа Дружинина, выполнив задание, легла на обратный курс. Ведущий тяжело ранен. В районе предгорья Карпат его самолет врезался в лес.

Майор замолчал.

— А дальше, дальше что? — закричал Зорин.

— Не могу знать, связь с группой прервана.

К штабу подъехал большой санитарный автобус. Из машины вышел Пряхин, за ним Лида Кириченко в аккуратно сшитой шинели.

— Вы, товарищ Кириченко, можно сказать, у себя дома, — говорил Пряхин. — Скоро увидите старых друзей. А сейчас зайдемте в штаб.

— Товарищ подполковник, а Коля где похоронен?

— В заводском саду. Видите акации налево… там, — Пряхин пристально взглянул на девушку. — Идите… я подожду.

Лида сделала несколько шагов и остановилась, стараясь справиться с волнением. Припомнилась вся короткая любовь ее и Николая, от первой встречи в поле до последнего торопливого прощания…

Вошла в сад. Медленно опустилась на колени перед холмиком, усыпанным свежими полевыми цветами. Слезы заливали лицо. Бежали минуты, а Лида все шептала: «Коля, Коля. Любовь моя…» — она не могла оторваться от этой могилы, не могла уйти. Наконец пересилила себя, с трудом поднялась на ноги.

Несколько минут стояла неподвижно, словно к чему-то прислушивалась. Невозможно было поверить, что человека, которому она отдала всю свою любовь, уже нет в живых. И опять, точно в бреду, девушка чуть слышно шепчет: «Коля, Коля… Как же мне дальше жить…» — в последний раз взглянула на холмик и, пряча в душе свое горе, свою любовь, вышла из сада.

У штаба Лиду встретил Пряхин. Ни о чем не спросил, поспешно открыл дверь.

— Петр Степанович. Вот кстати, — обрадовался начальник штаба подполковник Руденко. Встав из-за стола, он обнял Пряхина и, заметив девушку, радостно вскрикнул:

— Лида! Какими судьбами? Вот молодец, приехала. Что там в Киеве? Что новенького? Скоро ли войне конец? — забросал он вопросами прибывших.

— Прежде всего поздравляю вас, Александр Васильевич, вы награждены орденом Отечественной войны. Наших многих наградили, — Пряхин достал из планшета пакет и передал его Руденко. — В Киеве жизнь налаживается, — продолжал он. — И конец войне, видимо, близок. Народ повеселел.

Руденко взглянул в соседнюю комнату, где находился строевой отдел, и приказал писарю:

— Два стула для гостей.

— Лидию Ивановну я встретил в штабе фронта, она отвозила тяжелораненых в тыл. Служит недалеко от нас, а вот ни разу не соизволила приехать к нам.

— Что ж, — шутливо проговорил Руденко, — наверное у артиллеристов лучше.

— Вы для меня родные, — серьезно ответила Лида. — Разве я могу вас забыть. Просто время горячее, выбраться не могла. Я привезла письмо и посылку Дружинину. Отец его с делегацией новосибирской был у нас в части. А где Григорий, Яша, Вася Пылаев?

— Пылаев в воздухе, — ответил Руденко.

— Жаль, мне через двадцать минут надо отправляться, — вздохнула Лида.

— Ну вот, в кои веки собралась и сейчас же уезжать. Как же так? Вы отдыхайте, Лида, а я быстренько на аэродром съезжу. Наши вот-вот вернутся, привезу их.

На аэродроме Пряхин увидел Зорина, следившего за посадкой бомбардировщиков.

Вернулись все самолеты. Только Дружинина не было. Зорин поспешил к севшим экипажам.

— Товарищ полковник, Лида Кириченко привезла Дружинину посылку и письмо от отца.

— Дружинин не вернулся на базу. Был тяжело ранен. Врезался в лес.

— Где?

— На территории противника. Подробностей не знаю.

Летчики с прилетевших бомбардировщиков были построены возле стоянки, где обычно находился самолет командира эскадрильи. Здесь капитан Дружинин объявлял своим летчикам и штурманам благодарность за отлично выполненное задание, разбирал ошибки, допущенные во время полета. Отсюда летчики эскадрильи Дружинина расходились по своим самолетам, чтобы опять подняться ввысь. Командир звена, старший лейтенант Пылаев выровнял строй. Подав команду, подошел к Зорину.

— Товарищ полковник, задание выполнено. Прямым попаданием на аэродроме уничтожено до шести самолетов противника. Все сфотографировано. Во время разворота от цели самолет ведущего стал беспорядочно падать, потом вышел в горизонтальный полет. Радист передал: «Капитан тяжело ранен. Принимайте команду». Я принял. Истребителям отдал приказание парой сопровождать подбитый экипаж. Через несколько минут истребители нас догнали. Ведущий передал мне: бомбардировщик пошел на снижение и на небольшой высоте, возле гор, врезался в лес.

Прошло двадцать минут, а Пряхин все не возвращался. Лида в волнении ходила по комнате. «Неужели придется ехать, не дождавшись Дружинина, не увидев Василия и Яшу Колоскова»? — беспокойно думала она. Как хотелось встретиться со старыми друзьями, поговорить с ними.

В соседней комнате задребезжал звонок телефона, через несколько минут оттуда вышел подполковник Руденко, он поспешно направился к выходу.

— Куда вы, Александр Васильевич? — крикнула вдогонку Лида.

— Скоро вернусь, подождите, — взволнованно сказал начальник штаба.

— Ради бога, говорите, что случилось? — Лида схватила его за руку.

— Сам не знаю, Лидочка! — и он быстро сошел с крыльца.

Лида нерешительно пошла к автобусу. Надо было ехать. Уже в машине Лида достала из сумки потертый конверт, перечитала короткое письмо Василия Пылаева.

«…Часто вспоминают тебя, твою заботу. За все большое спасибо от меня и стрелка-радиста. Твоей дружбой, Лида, я очень дорожу. Пиши мне. До свиданья. В. Пылаев».

— Нужно же было так неудачно приехать.

Как ни тихо были сказаны эти слова, шофер услышал их и решил успокоить девушку:

— Вы не переживайте, может, они живы.

Лида невольно вскрикнула и схватила шофера за плечи.

— Подробностей не знаю. Слышал от ребят, что сбили один самолет, а чей — не сказали.

Окруженный нашими истребителями, самолет Дружинина опускался все ниже. Григорий потерял много крови, сознание его слабело. «Только бы удержать управление, успеть посадить самолет, — напряженно работала мысль. — Спасти экипаж во что бы то ни стало». На мгновение он посмотрел в боковое окошко кабины. Внизу — Карпатские горы, покрытые лесом. Сесть трудно, но дальше лететь он не в силах. Теряя сознание, Григорий выключил зажигание, и в ту же минуту самолет врезался в лес.

Немного погодя из задней кабины вылез штурман Кочубей, за ним показался стрелок Репин. Настороженно озираясь, прислушались. В лесу было тихо. Слышно было только, как из разбитых баков, хлюпая, вытекает бензин. Ребята подошли к кабине и вытащили раненого командира. Дружинин, не открывая глаз, тихо стонал.