Андрей Серба - Тихий городок

— Лейтенант, я обязательно пойду с разведчиками, — твердо сказал Шевчук. — Не для того я вызвал добровольцев и первым причислил к ним себя, чтобы затем увильнуть от боя. Это было бы элементарной подлостью… А вот Крылова ты вспомнил кстати: действительно, каждый должен заниматься своим делом. Как я понял, мой план тебя чем-то не устраивает?

— Зараз нужно действовать по-иному. Як диктует боевой опыт, который я нажил в первую мировую на Кавказе. С моим прежним командиром Андреем Григорьевичем Шкуро.

— Генералом Шкуро?

— Генералом он стал потом, в гражданскую, когда на Кубани началось то, що мы позже деликатненько назвали «расказачиванием», и он перешел от красных к белым. А я начинал служить с ним в пятнадцатом, когда он ходил в есаулах и слыл самым удачливейшим командиром казачьих партизанских отрядов, що громили на Кавказском фронте турецкие тылы. Мой батько был у него хорунжим и погиб, и тогда я, четырнадцатилетний малец, сбежал из дому и явился к Шкуро заместо батьки добровольцем. Стал сыном сотни и воевал под началом Андрея Григорьевича до конца семнадцатого, дослужился до младшего урядника и заработал два Георгия. Так вот, у полковника Шкуро, каковым он стал к концу войны, было много чему поучиться. В том числе як самому обороняться в пещерах и як уничтожать в них башибузуков, що в наших тылах пошаливали. Кое-шо из того опыта я хочу зараз использовать.

— Не буду тебе мешать, лейтенант.

По команде взводного двое разведчиков стали рыть кинжалами на ближайшем взгорке сухую землю, еще трое разминали ее пальцами в пыль и насыпали в пустые вещмешки. Остальные разведчики таскали наполненные вещмешки к пещере и ссыпали пыль у входов в нее. Пластуны в это время занимались другим, тоже непонятным Шевчуку занятием: снимали с гранат их рубчатые металлические рубашки, служащие для образования осколков. Новая команда лейтенанта — и разведчики с обычными боевыми гранатами замерли по сторонам одного из входов, у двух других с гранатами без рубашек изготовились пластуны.

— Задумка ясна? — спросил взводный у Шевчука.

— Да. А не опасаешься, что после твоей бомбардировки некого в плен будет брать?

— Швабов в пещере, судя по стрельбе, не меньше двух десятков. Щоб легче взять «языка» и понести меньше потерь, вервольфовцев надобно уполовинить. Выбьем их там, где будем прорываться в пещеру, и оставим у лазов, где пластуны станут лишь обозначать атаку. А насчет гаупта Берга не волнуйтесь: он не из тех, кто будет у дыры за пулеметом лежать.

— Логично, лейтенант.

Раздался свист лейтенанта, и у всех входов в пещеру тут же загремели гранатные разрывы. Пыль, сброшенная разведчиками, заволокла входы непроницаемой пеленой. Настоящая дымзавеса! У входов, где разорвались пластунские гранаты без металлических оболочек, вспыхнула бешеная стрельба и раздалось громкое «Ура!».

Повторный свист лейтенанта — и опять у входов громыхнули разрывы. Пыль теперь заволокла даже подходы к пещере, сквозняками стала втягиваться внутрь нее. От пыли стало нечем дышать, зато из дыры, возле которой находились разведчики, строчил лишь один автомат.

— Вперед!

Старшина Вовк и Фенстер, стоявшие перед Шевчуком, молниями метнулись в пещеру, с другой стороны входа то же сделали Гаврило с напарником. Вражеский автомат строчил взахлеб, и кто-то из разведчиков рухнул на камни. Но раздался яростный крик Гаврилы: «У-у-у-у! Бога-мать нехай!» — и автомат смолк. В тот же миг из глубины пещеры заговорил длинными очередями МГ, и светлячки трассирующих пуль понеслись мимо Шевчука.

— Вперед!

Подполковник сцепил зубы, пригнулся и двумя огромными прыжками очутился в пещере. Сзади кто-то вскрикнул, справа часто захлопали выстрелы из вальтера, перед Шевчуком, ударив в лицо горячим воздухом, пронеслась автоматная или пулеметная очередь. Вход за спиной, теперь налево! Налево и с тыла на вервольфовцев у ближайшего входа! Проклятая темень — хоть глаза коли!

Зацепившись за что-то ногой, Шевчук с размаху рухнул на пол пещеры. А когда вскочил на ноги, стрельбы уже не было, зато в разных углах слышались крики сошедшихся врукопашную людей. На помощь своим! И тут из противоположного конца пещеры ударил МГ. Строчил длинными, почти без интервалов очередями туда, где раздавались человеческие голоса или шум борьбы. Пещера сразу наполнилась стонами, хрипами. А пулемет продолжал прошивать темноту во всех направлениях пунктиром своих трассеров. Уж не сошел ли с ума пулеметчик, палящий без разбору в своих и чужих?.. МГ смолк, и в месте, откуда он только что строчил, прозвучал одинокий пистолетный выстрел.

У входов в пещеру вспыхнул свет электрических фонариков, их лучи, пронзая мрак, заметались под сводами, по углам, по полу. Группы пластунов с карабинами наперевес ворвались внутрь пещеры, рассыпались по ней, казаки наставили во все стороны штыки.

— Хенде хох!

В ответ ни выстрелов, ни гранатных разрывов, смолк даже шум борьбы. Все, дело сделано!

Шевчук вышел из пещеры, остановился у входа. Пластуны несли мимо него раненых и убитых разведчиков. Раненых уже поджидали санинструкторы из обеих сотен, мертвых укладывали в ряд на земле. Волокли из пещеры и убитых вервольфовцев, бросали в кучу. Один из трупов в черном эсэсовском мундире со знаками различия оберштурмфюрера положили отдельно.

— Ишь, в мундире. Як на парад вырядился!

— Знал, що от нас никуда не денется, ось и захотел покрасоваться напоследок.

— Тоже сказал — покрасоваться. Да без царя в башке он. Свихнулся от страха — и все тут.

— Чепуха! Самый натуральный эсэс-фанат! Коль самому подыхать, так захвачу с собой в могилу всех, кого смогу. Зверюга!

Шевчук всмотрелся в убитого офицера-эсэсовца. Лицо овальное, на правой щеке родинка. Лоб низкий, прямой… Брови дуговые, широкие, светлые. Нос длинный, тонкий, с опущенным основанием… Выступающий кадык, уши с вогнутым противокозелком. Оберштурмфюрер Ланге… Что ж, предположение пластуна недалеко от истины.

Показались оставшиеся в живых разведчики. Великан Гаврило с исцарапанным лицом и в разорванном, окровавленном маскхалате. На его спине — головой вниз, обе ноги в ручищах казака — висит пленный вервольфовец. Хрипит, дергает головой, колотит разведчика кулаками по ногам, пытается вцепиться ему зубами в ляжку. Молодчина, Гаврило! Одного «языка» уже имеем!

За Гаврилой появился старшина Вовк. Прихрамывая и подбрасывая на правой ладони увесистый камень, он шел позади высокого эсэсовского офицера. Погоны гауптштурмфюрера, красивое надменное лицо, тонкие черные усики. Гауптштурмфюрер Берг собственной персоной! Ай да старшина!

Вовк подвел пленного к Шевчуку, отшвырнул в сторону камень. Хотел что-то сказать, однако его опередил вервольфовец.