Михаил Болтунов - Короли диверсий. История диверсионных служб России

«Охранники» вновь проиграли.

И, наконец, третья вводная, уже по просьбе противоположной стороны — преодолеть все электронные средства защиты и попасть в святая святых — на спецплощадку. Ермолин и его ребята согласились. Для выполнения задачи попросили лишь веревку и лестницу. Им дали и то, и другое.

Двадцать три минуты у разведчиков ушло на то, чтобы пройти все рубежи без единого срыва. Не стану раскрывать всех тайн того уникального прохода. Он многому научил «охранников». Скажу только, что это свершившийся факт, какой бы фантастикой он не казался.

Итак, группа Ермолина свою задачу выполнила. Выполнила ее блестяще. Не буду перечислять нюансы профессиональных «плюсов» и «минусов» операции. Специалисты в них давно разобрались. Мне кажется, что первый этап учений «Арзамас-16» убедительно доказал важность и первостепенность интеллектуальной атаки в деятельности спецподразделения. Сдается мне, что эти учения были интеллектуальным поединком, борьбой умов и только потом противостоянием боевых качеств.

Однако был еще второй этап. Не менее трудный и не менее напряженный.

Итак, вновь «Арзамас-16». Накануне второго этапа операции бойцов «Вымпела» приняли директор завода, ведущие ученые. Им показали дом, где жил и работал академик Андрей Дмитриевич Сахаров. Сотрудники спецподразделения посетили музей ядерной техники.

После всего увиденного было о чем подумать. Созданное умом ученых и инженеров не просто впечатляло, но и поражало своей мощью.

Однако сама мысль о том, что уникальный объект может оказаться в руках террористов, потрясала не меньше. Надо было работать, искать способы противостояния «чуме XX века».

Легко сказать — работать. Уже на этапе рекогносцировки возникло множество проблем, не разрешив которые, нельзя было начинать учения. Все упиралось в жесточайший режим безопасности: рабочий, пронесший обычную спичку на территорию завода, увольнялся сразу.

Но тогда как быть с учениями? В их основе — использование реальных минно-взрывных и специальных средств, да и просто обычного стрелкового оружия. Если произойдет выстрел и пуля попадет в металлическую опору, возможно возгорание от искры. Это известно даже ребенку.

Ученые внимательно выслушали сомнения сотрудников группы специального назначения и… предложили своего рода помощь. Например, в изготовлении совершенно нового боеприпаса из алюминиевого сплава. То есть у пистолетной или автоматной пули менялась оболочка. При соприкосновении с металлом такая пуля не высекала искру.

Встал вопрос, где проводить операцию? Ведь цех-то реальный, действующий, в котором каждый день занимаются сборкой ядерных боеприпасов. Подчеркиваю, ядерных.

И если сюда десятилетиями нельзя было пронести спичку, то теперь тут собирались закладывать и подрывать реальные боевые заряды. Предложи такое в былые годы, сочли бы безумцем. Однако в былые годы не стоял так остро вопрос защиты от терроризма.

Первоначально ученые предлагали операцию по «освобождению» ядерного боеприпаса провести от греха подальше, то есть в отдалении от цеха сборки.

Но имело ли смысл огород городить, ехать в Арзамас-16, чтобы работать на отвлеченном сарае? «Вымпеловцы» резонно заметили, что подобный сарай они могли бы найти и в родном Подмосковье.

Наконец, после долгих споров удалось убедить руководство завода — «ядерщики» дали добро на проведение операции в цехе сборки.

После рекогносцировки уже непосредственно на объекте возникло еще одно непредвиденное обстоятельство: близость склада ядерных боеприпасов. Какую разрушительную силу заключает в себе этот склад, понимали все. Пришлось и здесь думать, просчитывать, искать наиболее безопасные варианты.

Если же говорить о тактических сложностях, их тоже было достаточно. К примеру, трудные подступы к цеху сборки.

Цех ведь необычный, находится в низине, а вокруг высокий земляной бруствер. Все рассчитывалось таким образом, чтобы в случае аварии взрывная волна не концентрировалась в цехе, а выходила наружу. Цех сделан из стекла, огромные рамы от пола до потолка, метров двадцать в высоту.

В центре цеха и был установлен заряд, только без ядерной боеголовки.

Поскольку в реальной обстановке террористического захвата войти в цех возможности нет, обстановка изучалась скрытно, с применением приборов наблюдения.

Роль «террористов» выполняли сотрудники территориальных органов. Только так можно было наиболее объективно оценить действия группы антитеррора. Ее возглавил начальник отделения подразделения «Вымпел» Сергей Климентьев.

Вот как он вспоминает о тех днях:

— Ситуация близкая к реальной. Переговоры с «террористами» результатов не дали, было принято решение штурмовать цех с трех направлений.

Одна группа шла через подсобные помещения, к металлической двери, ведущей в цех, две другие — через окна.

Возникла очередная проблема для бойцов, которые должны были действовать через дверь. Они находились в непосредственной близости от боевого взрыва и могли пострадать. Пришлось сварить металлический щит для прикрытия.

Группы выдвинулись по моей команде. Командой для штурма служил взрыв, так как скрытность была полная. Мы не пользовались даже радиосредствами. Связь держали только с подрывниками, которые находились на улице и работали со скрытой фурнитурой.

Дверь оказалась массивной, двойной. Однако взрыв исполнили профессионально: одна дверь упала наружу, другая внутрь цеха. Сам был приятно удивлен: работа, что называется, ювелирная. Ведь мы рассчитывали, что внутреннюю дверь придется выбивать тараном.

«Террористы» находились в дальнем конце цеха. Местное руководство тоже было в цеху: им хотелось посмотреть ход операции. Весь штурм от подрыва до освобождения заложников занял три секунды. Это нормально.

Цех размером примерно 50 х 30 метров. Боеприпас в середине. Так что пришлось резво бежать.

На этом операция не закончилась: нам следовало локализовать обстановку и выполнять задачи вплоть до конвоирования «террористов».

Итогами учений обе стороны были удовлетворены. Хотя, признаться, нашлось над чем работать.

Какие выводы мы сделали после учений? Знаете, что я подумал после всего произошедшего: не дай Бог такому случиться. Ведь ядерный боеприпас — это тысячи жизней. Тут учения, и то мурашки по коже, а если в реальной боевой обстановке?

Хотя при подведении итогов была отмечена маловероятность такой ситуации. И все-таки кто даст стопроцентную гарантию? Терроризм изощрен, он постоянно совершенствуется.

Следующий объект, по которому пришлось работать группе Климентьева, — спецвагон для перевозки ядерных боеприпасов. Он, по учебному заданию, захвачен «террористами».