Михаил Болтунов - Короли диверсий. История диверсионных служб России

Тогда же Хейфец, который лично встречался с Оппенгеймером, передал в одной из своих радиограмм суть письма Эйнштейна президенту США, в котором великий ученый, озабоченный угрозой фашизма, призывает Рузвельта начать создание атомной бомбы.

Информация по сверхоружию интересовала и наших ученых. Сегодня хорошо известно письмо, датированное маем

1942 года, направленное Сталину ученым-физиком, будущим академиком Флеровым. В нем он поделился своими наблюдениями, что перед войной из открытой зарубежной прессы, научных журналов исчезли публикации по урановой проблеме. «Засекречивание» проблемы могло говорить только о начале работ по созданию ядерного оружия.

В разгадке секретов атомного сверхоружия принимали участие не только агенты разведывательно-диверсионной службы в США, Англии, Скандинавии, но и наши партизаны. Правда, порою даже не подозревая об этом.

Вот один, по-своему уникальный, случай. Полковник Илья Старинов так вспоминает об этом: «Группа старшины Максима Алексеевича Репина захватила и доставила в штаб спецбатальона большое количество различных документов противника, в частности толстую общую тетрадь погибшего в бою немецкого офицера из инженерных частей. Тетрадь была испещрена графиками и формулами, сопровождавшимися пояснениями.

Не владея немецким языком, я дал почитать тетрадь одному из офицеров. Тот не нашел в ней ничего интересного:

— Все какая-то синтетика, товарищ полковник. Обычные фрицевские «эрзацы». Да еще бред об атомной энергии…

Но тетрадь я не выбросил. Мало ли что! А места не пролежит».

Вскоре Старинов привез и передал тетрадь нашим ученым в Москве.

«Лишь много лет спустя, — напишет он позже, — я узнал, что записи в тетради, добытой на Кривой Косе старшиной Репиным, были расценены как свидетельство начавшейся в фашистской Германии работы по использованию в военных целях атомной энергии, тем более, что Гитлер уже грозил человечеству каким-то «сверхсекретным оружием»…

Словом, привезенная мною в Москву тетрадь оказалась для ученых важным документом. Журнал «Химия и жизнь» опубликовал отрывки из воспоминаний С.В. Кафтанова. Сергей Васильевич пишет, что эта тетрадь наряду с предупреждением Флерова побудила его и академика А.Ф. Иоффе обратиться в ГКО с письмом о необходимости создать научный центр по проблемам ядерного оружия».

Вот так, вдалеке от научных центров; на фронте, в бою было найдено очередное важное подтверждение мысли о необходимости создания собственного ядерного оружия.

Остается лишь добавить, что наш разведчик в Лондоне Барковский передал ценный материал: секретные научные разработки западных ученых по атомной программе. После ознакомления с ними специалисты сделали неутешительный вывод: западная наука продвинулась достаточно далеко по пути создания ядерного оружия.

К счастью, это понял и Сталин. И поэтому начало 1943 года ознаменовано выходом правительственного постановления об организации работ по использованию атомной энергии в военных целях, а вскоре и созданием специальной лаборатории Академии наук СССР.

Возглавил эту лабораторию в ту пору мало кому известный молодой ученый Курчатов. От Политбюро атомным проектом руководил вначале Молотов, потом Берия. В НКВД был создан Отдел «С», который занимался координацией деятельности разведорганов страны по «проблеме № 1».

Разведка всячески помогала нашим ученым в работе над атомным проектом. Сегодня известны письма Курчатова в Совет народных комиссаров.

«Теперь мы имеем важные ориентиры для последующего научного исследования, — сообщал ученый, — они дают возможность решения всей проблемы в значительно более короткий срок…»

Павел Судоплатов, возглавлявший Отдел «С», называет цифры: наши агенты в Англии и США добыли 286 секретных научных документов и публикаций. Сам Курчатов «в марте-апреле 1943 года… назвал 7 наиболее важных научных центров и 26 специалистов в США, получение информации от которых имело огромное значение.

С точки зрения деятельности разведки, это означало оперативную разработку американских ученых в качестве источников важной информации».

Что это за источники? Это были ученые лаборатории в Лос-Аламосе и Беркли, завода в Окридже. Среди них мировые имена, величайшие физики современности — Эйнштейн, Оппенгеймер, Ферми, Сцилард.

Хочу оговориться сразу, и шеф нашей научно-технической разведки Квасников, и начальник отдела «С» Судоплатов в своих воспоминаниях в единый голос заявляют: ученых, в той или иной мере связанных с советской разведкой, нашими агентами назвать нельзя.

Скорее всего, это было глубокое осознание ответственности перед народами Земли, желание противостоять фашизму, осознание опасности сосредоточения сверхмощного оружия в одних руках.

Иное дело родственники и ближайшее окружение ученых. Так, наши разведчики знали, что жена Оппенгеймера Кэтрин увлечена коммунистическими идеями, симпатизирует Советскому Союзу, борющемуся с фашизмом. Хейфец знакомит известную советскую разведчицу Елизавету Зарубину с Кэтрин.

Надо сказать, что Зарубина была незаурядной личностью. Обаятельная женщина, умна, красива, прекрасно образованна, владела несколькими языками, среди которых — английский, немецкий, французский. К тому же она опытный разведчик-нелегал, начинала службу в ВЧКа еще вместе с Дзержинским, работала в странах Западной Европы. Ко времени подключения Зарубиной к «атомному проекту» за ее плечами была «разработка» и вербовка ценнейшего агента — гестаповца Лемана.

Зарубина быстро сходится с Кэтрин. Вскоре Оппенгеймер делится информацией с учеными антифашистских взглядов, бежавшими от преследования нацистов.

Это лишь один пример успешной работы советской разведки.

Разумеется, нельзя не вспомнить Лону и Мориса Коэнов, наших бессменных курьеров. Именно Лона передала важнейшие документы по конструкции атомной бомбы.

Коэны и после войны долгое время работали за рубежом, в Лондоне, бок о бок с резидентом КГБ Конаном Молодым. Вместе с ним были арестованы, брошены за решетку. Через шесть лет их обменяют, и они останутся жить в Москве.

Активно помогали Советскому Союзу в «разработке атомного проекта» супруги Юлиус и Этель Розенберги, русский физик, в 30-е годы покинувший СССР Георгий Гамов, ученый-ядерщик Елизавета Мейтнер, бежавшая из фашистской Германии.

Кстати, именно Мейтнер уговорила Нильса Бора поделиться атомными секретами с антифашистами.

Ныне, к счастью, раскрыта совершенно секретная записка Л. Берии к Сталину, датированная ноябрем 1945 года. В ней шеф советских спецслужб сообщает.

«Известный физик, профессор Нильс Бор, имевший отношение к работам по созданию атомной бомбы, вернулся из США в