Михаил Болтунов - Короли диверсий. История диверсионных служб России

Что ж, время покажет, кто был прав, нынешние шутники или премьер застойных времен. Но вернемся к «пражской весне». Она прошла глубокой бороздой по судьбам людей. И не только чехов, словаков, но и советских граждан. Когда сотрудники 13-го отдела вылетели на усмирение «пражской контрреволюции», на Красную Площадь вышли Богораз, Делоне, Литвинов, Файнберг, Бабицкий, Баева…

Этот факт достаточно известен, имена правозащитников в последние десятилетия на слуху. Но мало кто знает, что в числе выступивших против ввода войск в Чехословакию была и Марина Мазаник, Герой Советского Союза, агент диверсионной службы, участник ликвидации фашистского гауляйтера Кубе. Об этом никто никогда не писал.

Так «пражская весна» развела агентов разведывательно-диверсионной службы по обе стороны баррикад.

В 1946 году Абакумов распустил бригаду особого назначения, которая способна была выполнять специальные задачи за рубежом.

Дивизии НКВД, которые вели борьбу с украинскими и прибалтийскими бандитскими формированиями, к концу 50-х годов тоже оказались расформированными.

Таким образом, в составе НКВД, а позже и КГБ не оставалось подразделений, имеющих опыт разведывательно-диверсионной работы, в особенности опыт работы за рубежом.

Да, действовал 13-й отдел при Первом главном управлении, на него замыкалась и бригада особого назначения на случай войны. Как таковой, бригады в мирное время не существовало, хотя «штаты» на бумаге имелись. Иногда этот «спецрезерв» собирали в той или иной точке Союза, проводили учения, но потом «резервисты» разъезжались к местам постоянной службы, и бригада была вновь лишь на бумаге.

Конечно, у 13-го отдела имелись свои агенты, которые могли выполнить, как говорят чекисты, «острую» задачу. Но речь шла, разумеется, о «штучном» и весьма ценном материале. Для проведения крупных операций сил, по существу, не было.

Так прошли 60-е годы. Конец 70-х годов характеризовался осложнением обстановки на наших южных границах и, в первую очередь, с традиционным нашим соседом — Афганистаном. Но о каком, собственно, осложнении идет речь? Казалось бы, об афганской войне написано множество книг, приняты политические решения, введение войск признано ошибочным.

Все так. Однако в порыве отрицания сегодня мы зачастую пытаемся отринуть объективную реальность, закрыть глаза на сложившуюся предвоенную обстановку.

Послушаем же профессионалов. Слово бывшему начальнику управления нелегальной разведки КГБ СССР генерал-майору Юрию Дроздову:

«— Впервые с афганской проблемой мне пришлось столкнуться в Нью-Йорке. Внимательное наблюдение за этой проблемой еще в 197— 1979 годах указывало на обострение тревоги руководства СССР за положение на самых южных границах.

Изменения, которые произошли в политической жизни Афганистана в 1978 году, серьезно обеспокоили противников СССР, ибо затрудняли осуществление их планов. В ЦРУ, например, было решено активно с помощью специально подготовленной агентуры противодействовать укреплению режима Тараки. Американские разведчики, готовившие агентуру из числа афганцев, утверждали, что так просто русским Афганистан не отдадут, что создадут международную вооруженную коалицию сопротивления новому режиму и будут вести работу по ослаблению советского влияния в стране, вплоть до развертывания басмаческого движения в советской Средней Азии.

Как бы я хотел, чтобы приведенное выше было только отражением неосторожных высказываний американских разведчиков в беседах с агентами, но все свершившееся потом было практическим осуществлением этих замыслов».

Думается, что генерал Дроздов глубоко прав.

Таджикистан, а точнее Горный Бадахшан, — уникальная кладовая мира. Еще в 50–60 годы советские ученые провели изыскания и сделали вывод: здесь огромные запасы урановой руды. Чего практически нет в нынешней России. Ведь уже давно не является секретом тот факт, что на территории России ныне осталось одно-единственное месторождение урана.

Более того, Таджикистан несказанно богат другими ископаемыми. Тут вся таблица Менделеева, да еще высшего качества.

Вот почему Россию всеми силами пытаются вытеснить из Таджикистана, спешат наладить новый шелковый путь из «кладовой мира».

А ведь неплохо бы напомнить кое-кому, что еще столетие назад население Горного Бадахшана добровольно присоединилось к России.

Так вот, все, что творится в Таджикистане, начиналось в конце 70-х в, казалось бы, далеком Афганистане.

Неправда, что Брежнев, Андропов, Устинов, которым приписывают ныне единоличное решение о вводе войск, не пытались разрубить «афганский» узел мирным путем. Нынешние реалии показывают: увы, не все проблемы можно решить за столом переговоров. Так случилось в 1979 году.

Мне рассказывал тот же генерал Дроздов, что 31 декабря, после его доклада Андропову о ходе операции в Кабуле, Юрий Владимирович признался: пытались разрешить эту проблему по-другому, не вышло.

С оперативной и тактической точки зрения, переворот в афганской столице 27 декабря прошел успешно. Утром следующего дня афганский народ имел уже другого президента.

Однако всякая операция, в особенности такая, без должной, тщательной подготовки невозможна. И поэтому готовить ее начали еще летом-осенью 1979 года. Нет, это не значит, что уже в июле КГБ была поставлена конкретная задача — совершить переворот в Кабуле. Думаю, такое решение «кремлевским старцам» пришло значительно позже. Но там, где осложняется обстановка, всегда активизируется разведка. А обстановка осложнялась непосредственно на наших южных границах, и поэтому повышенный интерес к этому району Комитета госбезопасности вполне объясним.

Летом 1979 года в Афганистан выехала первая группа сотрудников, объединенная в единое подразделение под кодовым названием «Зенит».

Во главе группы стоял руководитель курсов усовершенствования офицерского состава полковник КГБ Бояринов. Григорий Иванович неспроста был назначен командовать первым «Зенитом». Он опытный разведчик-диверсант, фронтовик, а в подразделении его ученики, воспитанники.

Однако начиналось все это значительно раньше…

В «УАЗ» начальника кафедры высшей школы КГБ полковника Бояринова набился добрый десяток преподавателей. Переезжали с одной учебной точки на другую. Пешком шагать не хотелось, ночь, темнота, лес, под ногами сыро. Потому и решили — лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

«Гриша», как звали между собой начальника кафедры преподаватели, сидел впереди, на месте старшего машины. Ехали долго. «УАЗ» петлял в темноте лесными дорогами, выхватывая лучом фар то белые стволы берез у обочины, то глухую черноту чашобы, то кустарник прямо на пути. Офицеры уже поглядывали на часы: по времени должны были бы приехать.