Альберт Зарипов - Дембельский аккорд

- Вот ты у нас по национальности - эстонец! Правильно? Да… У тебя характер спокойный и очень терпеливый. А в бою это бывает важным… У гранатометчика в запасе будет три или пять выстрелов. Понимаешь? Всего-то три или пять! Смотря какой портплед [22] прим.автора: Наспинный чехол для переноски выстрелов к РПГ-7. возьмёшь. Кто-нибудь другой эти пять гранат выпустит за две минуты… По своей азартности и горячке… Потому что в бою стрелять хочется всем сразу и со всего, что у них есть… Понимаешь?

Невысокий солдат изредка вздыхал, но всё понимал.

- А мне, как командиру группы, очень нужно то, чтобы гранатометчик сидел рядом со мной и стрелял гранатами только по моей команде. Причем именно туда, куда я прикажу. По своей мощи гранатометчик - это как персональная артиллерия. Сечешь? Поэтому мне очень нужно, чтобы гранатометчиком в группе был спокойный, уравновешенный и очень терпеливый человек… И ты на эту должность подходишь лучше всех.

Кяйс молчал и о чем-то размышлял. Я конечно мог бы попросту приказать… Мол, я сказал и баста! Но… Хотелось с первых дней создать нормальные отношения между командирами и подчиненными.

- А он тяжелый? - буднично спросил он. - А вдруг я его не потяну?.

Вопрос был вполне закономерен… Ведь по своему внешнему виду ручной противотанковый гранатомёт выглядит как длинноствольная пушка с раструбом сзади. Не зря его вот уже который год упорно называют "шайтан-трубой".

- Ты не думай, что это самое тяжелое вооружение в группе!… - убеждал я его. - Пулемет ПКМ весит почти столько же, зато патронов нужно тысячу штук брать… И это на одного человека! Я сам его таскал в Афгане и знаю, что это такое… Автоматчики и снайперы по началу вроде бы носят самое лёгкое оружие… И из-за этого на них столько всего навьючивают… И взрывчатка, и "Мухи" со "Шмелями", ночные прицелы и бинокли, дополнительные ленты к АГСу или пулемету… И бегать им приходится больше всего. А ты постоянно рядом со мной будешь. Гранатомет выглядит страшновато… И только на первый взгляд он слишком уж громоздкий.

- Я уже видел его. - пояснил Кяйс. - Правда, не держал его в руках никогда.

- Вот походишь с ним на занятия, а потом и на стрельбище… - уже уставшим голосом говорил я. - Постреляешь… Увидишь, что это за машина… Так что соглашайся, не раздумывая… Идёт? Вот и молодец.

После ухода нового гранатометчика, писарь Корнюхин, не отрываясь от своих бумаг, вдруг обратился ко мне с какой-то легкой обидой:

- Да-а… Товарищ старшнант… С нами дембелями вы так не разговариваете… а с ними.

Всё это время, пока я опрашивал своих молодых, он сидел тихой мышкой, лишь изредка шелестя листами да линейкой… А тут решил поговорить.

- Понимаешь, Корнюхин?! Они ведь сейчас всего побаиваются. Чеченов, командиров, дембелей и даже тебя. А я не хочу этого и с первого дня приучаю их к нормальному обращению. Чтоб они были уверенными и незашуганными.

Однако мои убеждения подверглись сомнению.

- Да их тут никто не собирается трогать… - сказал писарь. - Вы так нас запугали, что.

Это "чистосердечное признание" меня конечно позабавило, но не настолько сильно, чтобы я изменил свою точку зрения на состояние дел в роте.

- Ну, да!… Зачем же их трогать? Они сами все деньги вам отдадут и вкалывать вместо вас будут как Папы Карло.

Действительно… На первых порах молодым солдатикам достаточно и ласкового обращения со стороны старших товарищей… Это уже потом.

- Так они и сейчас уже работают! - Корнюхин кивнул за окно, где молодежь благоустраивала ротную территорию под руководством Бычкова.

Я тоже выглянул наружу… Молодёжь старалась от души… И я вернулся к нашему спору тире диалогу.

- Правильно! Но они в первый же день делают то, что вы полгода не могли наладить! Продирались через эти веревки, как обезьяны сквозь лианы в джунглях. Они же для всей роты доброе дело делают. И выполняют они приказ командира группы, а не прихоть опухшего "дедушки". И вообще… Ты уже закончил писать своё расписание?

Ведь болтать так можно было сколько угодно… А не мешало бы заняться чем-нибудь пополезнее.

- Нет-нет-нет… Товарищ старшнант! - возразил скороговоркой писарчук. - Мне ещё много.

- Ну, так работай и не отвлекайся!

С этими словами да легким раздражением я закончил своё бумажное крючкотворство и поднялся, чтобы выйти на свежий воздух.

На полпути к палатке я столкнулся с Бычковым практически нос к носу.

- Стоямба! - остановил я его знаменитейшим тимофеевским выражением.

- Уже! - быстро доложил сержант. - Стою!

- Вот ты-то мне и нужен! Позарез! - говорил я контрактнику. - Ну, как там работа?

В первую очередь, меня интересовала трудовая деятельность молодого пополнения по благоустройству территории родной для них первой роты. Издалека я и так уже видел, что они уже завершили переоборудование прохода между нашей палаткой и второй. Но качество выполненных работ я ещё не проверял. Не было времени.

Понимал это и Бычков:

- Нормально. Скоро закончат. Темновато уже… Но пацаны стараются… Уже начали засыпать ямы щебенкой.

- Это хорошо! - одобрил я. - Объяви благодарность от моего имени самым старательным. Пойдем-ка в палатку… посмотрим как в ней всем разместиться.

Первым делом мы заглянули в кубрик справа от входа, где раньше жил покойный Олег Кириченко. Его кровать до сих пор стояла на своём месте и я не собирался её убирать из первой палатки. Скоро должны были закончиться сорок дней со дня его гибели, но по моему убеждению память о бывшем командире группы должна оставаться навсегда с подчиненными. Пусть они и не видели его вживую, но чтить погибшего молодым бойцам следовало очень крепко… Хотя бы для того, чтобы они каждый день видели траурную красно-белую полосу и постоянно помнили о смерти, которая ходит всегда поблизости… Чтобы молодежь никогда не расслаблялась.

- Так… Кровать Олежки мы убирать не будем… - говорил я свои мысли вслух, осматривая небольшой отсек. - Но вот куда бы тебя и Молоканова разместить? Сюда только одна кровать встанет… Вот здесь - у стенки.

- Можно двухярусную кровать сюда поставить. - предложил сержант. - Молоканов будет снизу, а я сверху.

- А если наоборот? - просто так спросил я.

- Если он сверху грохнется, то меня раздавит в лепешку! - рассмеялся Бычков. - Уж лучше я буду наверху, а он внизу.

- Хорошо! - согласился я и тут же обосновал свое решение. - Случаи бытового травматизма со смертельным исходом нам не нужны… Правильно?

- Ну, конечно. - усмехнулся сержант.

Затем мы вышли из кубрика. На деревянных нарах всё ещё имелось несколько мест для матрасов. Это заставило меня предпринять меры предосторожности.

- Так! Вит-талик… пока мы не оборудовали вам помещение, тебе придется перебраться сюда и ночевать вместе с молодыми. Принесешь свою постель сюда из третьей палатки и разместишься там, где понравится… Но сразу тебе скажу, что лучше всего вот с этого краю.