Альберт Зарипов - Дембельский аккорд

- Хватит! - сказал я бойцу. Ты не мог найти что-нибудь другое? Мешки бумажные… Или листы железа… Ну, хотя бы камеры резиновые.

- Нет. - печально вздохнул боец. - Ничего нету.

Я понимал его грусть. Он всё-таки старался… И искренне надеялся на то, что эти мишени непременно будут держаться на фанерных щитах, какие он видел на бригадном полигоне… Где гвоздичком, где кнопочкой, где щепочкой… Но этот рубероид можно же закрепить… Однако на местном стрельбище имеется лишь отвесная стена, на которой и размещаются мишени.

- Хорошо… - Я наконец-то нашел метод как имеющийся абстракционизм усовершенствовать и превратить в модернизм. - вон там есть банка со старой краской. Видишь? Иди и посмотри!

Солдат всё-таки нашел в куче барахла у ружпарка трехлитровую банку и притащил её в "студию".

- Шомполом расковыряешь верхний застывший слой. - я осторожно надавил на него пальцем. - Видишь? Прогибается… Значит там внизу есть черная краска… Выкладываешь одну мишень, смазываешь её толстым слоем краски и накладываешь на неё вторую мишень. Понял? Смотри, чтобы все куски были подогнаны… И прижимаешь плотно их друг к дружке… Убираешь в сторонку и приступаешь к следующей паре… понятно? Ну, давай… вперед.

Молодой солдат вник в мое рационализаторское предложение и принялся за дело. Конечно количество мишеней сократится наполовину, а может и больше… Но зато полученные экземпляры будут обладать повышенной стойкостью.

- "И ведь богата земля наша!… Умельцами да мастерами…" - подумал я, беззлобно посмеиваясь и оглянувшись уже издалека на фигурку военного рукодельника.

Восемь лет назад мне тоже пришлось побывать в его шкурке… И фокусов тогда тоже хватало.

Вновь "порадовал" нас сержант Яковлев… Бедолаге явно не повезло в этом месяце и он заступил на так называемую "орбиту"… Это когда нарушитель через день заступает в наряд по роте… Хотя я знал "орбиты" гораздо круче: в Чирчикском учебном полку и в Афгане. Тогда провинившегося солдата наказывали жестче… Заступив в наряд в шесть часов вечера, он почти сутки вкалывает дневальным, но ровно за четыре часа до смены его снимают с наряда. И эти же четыре часа предоставляют ему для подготовки к заступлению в уже новый наряд. Причем за эти несколько часов он должен подготовить обмундирование, подшить свежий воротничок и немного поспать… Его товарищи по старому наряду уже сменяются, а штрафник с красными от недосыпа глазами заступает в новый наряд и сменяет своих же коллег… Через трое суток такой бесконечной круговерти солдат представляет собой настоящего зомби: спит на ходу, плохо соображает, еле-еле ходит и валится с ног от сильной усталости… Это я знал по своему личному опыту… Но были и такие богатыри, которые выдерживали и пять суток беспрерывной "орбиты"… А тут… Одно баловство, а не "орбита"… Тем более контрактником да дежурным по роте… И притом через день!.

Но для Яковлева такое смехотворное наказание казалось сущим адом… Уже почти все контрактники батальона знали про то, какие в первой роте злые, то есть строгие командиры, сколько нарядов он уже оттащил и сколько ещё осталось, из-за чего его незаслуженно наказали, а также непременные отзывы сержанта о истинной натуре солдата Максимки… Которого приставили к нему для совместного несения службы в одном и том же наряде по роте!

- Да я его уже видеть не могу! Он мне по ночам снится! - доносились со стороны столовой крики сержанта.

Но после предупреждения о недопустимости разглашения военных тайн первой роты контрактник стал более сдержанным на словесную передачу информации.

А сегодня… Вечером.

Сдав новому дежурному по роте оружие и ключи от ружпарка, Яковлев пришел с ним на доклад командиру роты о сдаче и приемке наряда. Все вроде бы сходилось и Пуданов лишних вопросов не задавал… Затем новый дежурный был отпущен выполнять свои обязанности, а контрактника ротный подзадержал для перепроверки автоматов по номерам. Кое как но эта работа была завершена.

- Ну, ладно. Иди! - сказал Пуданов, не поднимая головы от рабочей тетради.

Сержант Яковлев мысленно переварил разрешение командира, в замедленном темпе встал с табурета и направился к выходу. Вдруг он остановился в двух метрах от двери и стал заправлять свое обмундирование… Обычно это делают перед тем как войти, а тут… Я молча ткнул Иваныча в бок, показал подбородком на контрабаса и мы стали двумя зрителями театра одного актера.

А сержант уже приложил два пальца ко лбу, чтобы отмерить положенное расстояние от своих густых бровей до среза шапки. Затем он вздохнул и словно на автопилоте пошел к выходу. Лицо его казалось суровым и сосредоточенным. Подойдя вплотную к двери, он громко постучал в неё костяшками пальцев… А мы сидели и даже боялись пошевелиться, чтобы не испортить такой эпизод.

Выждав три-четыре секунды, сержант приоткрыл дверь и просунул свою голову в образовавшуюся щель. Послышался его серьезный голос.

- Товарищ майор! Разрешите войти? Сержант.

Тут он вроде бы понял, что сотворил нечто несуразное… Но командир роты уже отдал ему разрешение.

- Давай-давай, Яковлев!

Фигура контрактника, высунувшая голову наружу, некоторое время оставалось неподвижной… Видимо он напряженно думал… Но в вагончике уже раздавался истеричный смех… Я упал на кровать, давясь от хохота… Иваныч уронил свою голову на столешницу и тоже не мог остановиться… Всё-таки такой интермедии нам раньше не доводилось наблюдать.

И мы даже не заметили того, как смылся контрактник.

Через пять минут, когда в вагончике наступила устойчивая тишина, в дверь снаружи постучали… Я опять узнал этот характерный стук и вновь зашелся смехом. Пуданов трясущимися руками вновь вытер выступившие слезы и разрешил войти… естественно… На пороге появился сержант контрактной службы Яковлев… Он очень так невозмутимо вошел в вагончик и подождал наступления полной тишины с лицом главного государственного обвинителя.

Кое как… Но мы немного успокоились… И оказались готовы выслушать сержанта.

- Вот видите, товарищи офицеры?!… До чего же вы нас довели своим Уставом! - произнес он с явным укором.

Никто ему не ответил… Потому что не смогли… Опять.

- Разрешите идти? - спросил вдруг Яковлев.

Ну, действительно! Чего ему смотреть на двух хохочущих в истерике командиров! Но этот вопрос!… Второй "дубль" Великого Мастера военной сцены… Мы бы точно не выдержали.

Закрыв лицо левой рукой, я как смог, но помахал сержанту, чтобы тот уходил… Да побыстрее… слава Богу… Яковлев меня отлично понял… Он скрылся за дверью… И я не видел этого действа.

Постепенно мы пришли в свое обычное состояние.

- Да… - сказал Пуданов, шумно шмыгая носом. - И все же с такими контрактниками как-то легче служится… Хоть посмеяться можно от души… А то всё крики да ругань.