Альберт Зарипов - Дембельский аккорд

- Товарищ майор! Да у меня у самого сердце кровью обливается от одного только вида моих солдат!… Бедненькие мои подчиненные!… Я каждый день рвусь обратно в нашу доблестную первую роту, чтобы лишний раз покомандовать своим отважным войском. Но растлевающее меня начальство наше… не дает мне вернуться под ваше мудрое руководство и насильно заставляет такого честного лейтенанта, как я, заниматся гнуснейшими махинациями… Вот и сейчас… я уже копчиком чувствую, что они меня уже ищут для новых заданий… Я уже слышу топот дневальных по штабу, которые со всех ног мчатся в первую роту… Сволочи! А-ах!… За мной мчатся, а я так не хочу покидать родное подразделение, но ведь приказ есть приказ! Вы же сами понимаете товарищ майор… Так что разрешите откланятся и убыть для совершения очередного геройского подвига.

Бесперебойно льющиеся слова взводного дополняются уже почти профессионально-театральными жестами рук, мимикой округлого личика, закатыванием хитрющих глазок под опухшие веки и прерываются лишь в тот ответственейший момент, когда нужно залпом изничтожить грамм стопятьдесят нашей же водовки, которые тут же для надежности затрамбовываются куском хлеба и тушенкой. К концу своего монолога Вжик пятится обратно к двери, берется за ее ручку и застывает в картинной позе словно оперный певец в ожидании заслуженных аплодисментов, переходящих в бурные овации.

- Иди, иди, - раздосадовано говорит Пуданов, и Вжик тут же выкатывается из нашего вагончика.

- Это не командир четвертой группы, а директор базы снабжения нашего хронически.

ротный не успевает договорить, как дверь вновь распахивается, и в нее протискивается верхняя часть туловища лейтенанта.

- Товарищ майор, но вы же завтра на разводе скажете командованию батальона чтобы они отстали от меня и отправили обратно в роту. Я так больше уже не могу! спасите меня!

Скорее всего, он вернулся вновь на сцену для закрепления своего недавнего успеха, но его уловка выдавить слезу не принесла ему желаемого результата, поскольку и ротный, и я уже были знакомы с подобными трюками военного коммерсанта.

- Ну, конечно! Непременно скажу комбату! - язвительно усмехнулся Пуданов и после исчезновения Вжика, раздраженно говорит мне. - Ну и что с таким поделаешь?! Только должность занимает. Я бы давно его уволил, но начальство держит Вжика для своих нужд. Он им поставляет водку.

- А на что же он ее покупает?

Меня интересует одно немаловажное обстоятельство… я еще полгода назад познакомился с этим "директором", который по своей торгашеской натуре ну никак не мог пойти на сделку с совестью, чтобы щедро и так часто кормить-поить любимое начальство из личного кармана.

- Он говорит, что меняет на муку с продсклада! - недоверчиво ухмыльнулся Пуданов. - Хотя по моим подсчетам это уже не склад, а целый мукомольный комбинат. Поговаривают, что он эту водку перепродаёт и бойчилам.

- Ну это вообще уже полнейший идиотизм! Пристрелить его за это будет мало. - чистосердечно возмутился я. - Такого гнать нужно к чертовой матери!.

Командир роты вздохнул и "порадовал" меня ещё больше:

- Да это еще что!… У меня как-то упаковка промедола пропала и грешить могу только на него. Я как-то пару раз замечал у Вжика остекленевшие глаза. Тогда же двое дембелей попались с таким же взглядом и заторможенным поведением. Отсидели в яме, но так и не выдали того, кто им промедол продал.

В подобный абсурд раньше невозможно было поверить… Но в современных капиталистических условиях!.

- _ба_а_ать! Вот это да! И как ты с ними справляешься?- искренне и очень сильно поразился я. - Это же полный пиздец!

Командир роты признаётся тоже с предельной откровенностью:

- Да так себе… Не шатко не валко!… Я сейчас только и жду этой отправки чтобы демобилизовать наших разгильдяев, а потом набрать молодых. Вот с ними уже можно будет работать по полной программе.

Лично мне такое пофигистическое настроение старшего начальника не пришлось по душе… Но понимал его я очень хорошо… Одному командиру роты вместе с единственным командиром группы тяжеловато справиться с сотней военных раздолбаев… Опухших от расслабухи и уверовавших в свою безнаказанность… Да ещё и при попустительстве продажных тыловых "директоров".

- Да… прискорбно и печально, - вздохнул я. - А в моей группе сколько дембелей?

Ответ командира роты был краток и прямолинеен:

- Все!

От этого я только рассмеялся, а затем бодро перешел на официальный тон:

- понятно! Группа непуганных дембилов! Или говоря по другому: работы непочатый край! Разрешите отправиться на осмотр места расположения и оружия группы?!

- Ну, иди! Твоя палатка самая левая. - Разрешил ротный, вставая с табурета и с хрустом потягиваясь. - А я пока расписание проверю… Сколько там ошибок этот студент понаделал.

Я энергично покинул вагончик и вошел в первую палатку… В потрепанном брезентовом жилище, где проживала моя группа, было сумрачно и холодно. Сквозь тусклые оконца слабо пробивался дневной свет. По обе стороны от длинного прохода протянулись двухэтажные деревянные нары, на которых с большими интервалами были расстелены солдатские матрасы и одеяла. Везде царил жуткий, на мой взгляд, беспорядок и даже хаос. Под нарами и в проходе валялись подсумки для магазинов и подствольных гранат, грязнющее тряпьё, старое и оборванное обмундирование, пустые цинки из-под патронов и ВОГов, обрывки пулеметных лент и деревянные ящики из-под боеприпасов. И это ещё были цветочки! Поскольку сами боеприпасы: подствольные и АГСовские гранаты, ручные Ф-1, РГД-5 и запалы к ним, сигналки и осветительные ракеты, а также разнокалиберные патроны были разбросаны вперемешку с этим мусором. Я поднял с пола одну ЭФку, выкрутил из нее запал и бросил их поочередно в полупустой гранатный ящик.

- "Да… И как только они сами еще не покалечились!? А если пожар ненароком случится?…" - думал я, обозревая поле предстоящей битвы.

Но больше всего меня поразили две чугунные печки-буржуйки, установленные на своих штатных местах. Одна из них была без верхней дверцы и чёрная топка зияла так мрачно, что неприятные мурашки пробежались по моей спине… Эта небольшая деталь лучше всего демонстрировала наплевательское отношение живших здесь солдат к своим же собственным бытовым условиям. Ведь такой печкой невозможно было пользоваться! Во второй буржуйке отсутствовала уже маленькая дверца снизу, где выгребают золу… Тоже недостаток, но не такой уже страшный. Печные трубы оказались скреплены кое-как и грозили рухнуть в любую минуту… В нескольких местах стыки были укреплены тремя-четырьмя витками ржавой проволоки… Ибо диаметр труб имел некоторое различие… Бардак, да и только!… Форменная разруха после гражданской войны.