Игорь Моисеенко - Сектор обстрела

— Пусть старший подойдёт.

Фархад повторил распоряжение для Мирзахана и добавил:

— Дашь им два гранатомета и патроны. Ступай…

Если оружие было почти в каждом доме этой страны, то патронов чаще не хватало. Правоверные обычно являлись без боеприпасов.

Тахир отметил, когда Мирзахан удалился:

— Уже больше сотни.

Фархад поддержал:

— Еще люди Мухаммада из Сурхруда должны прийти.

— Всех к тебе.

Фархад решился возразить:

— А правый хребет?

Тахир уставился на помощника. Он намеренно акцентировал на втором слове:

— Тебя этому в Пешаваре учили?

Смутившись, Фархад опустил взгляд:

— Ты же знаешь, я только твой слуга, но ты не доверяешь мне, гумандан-саиб…

Тахир продолжал наблюдать за помощником.

Фархад спохватился:

— Прости, гумандан-саиб, клянусь Аллахом — ненависть к врагам помутила мой рассудок…

Тахир повторил приказ:

— Пусть старший подойдёт.

…В гостиной было несколько прохладнее. Тахир налил себе чаю и жестом разрешил собеседнику, чтобы тот тоже испил целительного напитка.

Когда гость сделал первый глоток, обжигающей жидкости Тахир начал разговор:

— Ты и есть тот самый Мошолла-немой?

Гость покорно склонил голову.

Тахир протянул Мошолле планшет:

— Покажи, где ваши люди.

Мошолла, после некоторого промедления, ткнул пальцем в карту. Хотя он прекрасно знал окрестности, некоторое время для изучения карты Тахиру все же понадобилось. Он еще раз отхлебнул из пиалы и продолжил:

— Эти горы имеют свои глаза и уши. Сейчас моджахеды со всей провинции сюда идут. Шурави знают об этом. И пусть… Но мне не нужно, чтобы весь Джелалабад говорил о вашем прибытии. Передашь Низари, пусть отведет своих людей подальше от тропы, вот — сюда, в ущелье Халчаян.

Тахир указал место на карте. Мошолла с удивлением округлил глаза. Но хозяин предупредительно сообщил:

— Родник там есть. Сколько вас?

Мошолла поднял три пальца. Обезображенное ожегом лицо Тахира исказилось вымученной улыбкой:

— Сейчас вас отведут к источнику. Скажешь Низари, чтобы после вечернего намаза он был там же.

Мошолла покорно склонил голову.

Умывая лицо ладонями, Тахир проговорил традиционное:

— Да, поможет нам Аллах!

Мошолла также поднес к лицу ладони. Но уходить он явно не торопился. Вместо того он покопался недолго в своем армейском подсумке, извлек из него клочок бумаги и протянул ее хозяину дома. У Тахира "глаза на лоб полезли". В его руках дрожал листок банковского чека. На нем размашистым почерком крупно красовались цифры — $100 000.

Тахир не привык сдерживать гнев. Передавать такие документы с посыльным, пусть даже помощником, противоречило всем законам конспирации и, уж тем более, всем традициям. У Тахира снова задергалась щека. Все же он постарался не демонстрировать гостю эмоций:

— Это Низари велел тебе передать?

Мошолла невозмутимо склонил голову. Тахиру ничего не оставалось, кроме как констатировать:

— Как он доверяет тебе… Ты казначей у него?

Мошолла оставался невозмутимым.

— Встретишь меня у подножия… Ступай, да хранит тебя Аллах!

Сан Саныч разрешил проведать ее только через несколько дней.

Валентина остановила всех у двери интенсивки и, прижав к губам указательный палец, прошептала с видом заговорщика:

— Только спокойно. Ничему не удивляться — наркоз может любую реакцию дать. Со всем соглашаться и, ни в коем случае, ей не возражать и не перечить. Ей разрешаются только положительные эмоции.

Алексей попытался возразить:

— Так…

Валентина оборвала его на полуслове:

— Я знаю… Ваши рожи я бы ей вообще не показывала.

Лидия еще не чувствовала пальцев ни на руках ни на ногах. Невероятная, непривычная слабость не отпускала ее уже несколько дней. А в глазах стояли черные пятна. И без того едва различимые предметы все норовили скрыться в этих пятнах.

Дверь отворилась. На душе потеплело — в палату прошла Валентина и Алексей. А за ним… Сердце едва не выпрыгнуло. Она с трудом сконцентрировала внимание — в проеме стоял Богдан.

— Данко, мальчик мой! — Лидия протянула к сыну слабеющие руки.

Как сквозь туман она заметила: Валентина, быстро переглянувшись с Алексеем, подтолкнула Богдана к кровати.

— Приехал… Они отпустили тебя, сынок? Слава Богу! Теперь все будет хорошо… Теперь все хорошо будет.

Наконец-то сын опустился в ее объятия. Еще не веря своему счастью, она принялась гладить и ощупывать его. Внезапно на ее лице отразилась тревога.

— Что это у тебя сынок? Что это за шрам? В тебя попали, мальчик мой? Что же они с тобой там делали, Господи?

И без того, пребывая в полном смятении, Александр в объятиях тетки растерялся еще больше. На его плече не было никакого шрама. Откуда ему было знать, что мать способна и за тысячи километров увидеть каждую трещинку на своем сыне. В полном недоумении Сашка поднял глаза на свою мать. Валентина только замахала на него ладонями и беззвучно зашептала: «Соглашайся».

А Лидия все не унималась:

— Тебе больно было? Леша, ты видишь? Его там убить хотели. А ты говорил Армения. Папа врал мне, что ты в Армении. Вы оба мне врали. Леша, что же это?..

Она ненадолго запнулась и снова продолжила:

— Леш, смотри какой шрам огромный… Ты его никуда теперь не отпускай, ладно? Ладно, Леш?

Алексей с готовностью закивал головой. Лидия спохватилась:

— Что ж я лежу? Ты ж голодный с дороги-то. Я сейчас. Хочешь блинчиков, Данчик? Хочешь?.. Любимых твоих… Сейчас я…

Похоже, она совсем забыла, где находится. Но кто бы посмел ей возразить и, уж тем более, кто бы успел сообразить, что ее нужно остановить? Она попыталась подняться. Алексей бросился помогать ей.

Сердце снова отозвалось. Нестерпимая боль снова пронзила ее грудь. У нее закатились глаза. Обессиленная она упала на подушку.

Валентина опомнилась первой. До кнопки вызова было всего-то два шага. Какой мерзавец отрезал от нее провода?..

Проникнуть на территорию расположения части оказалось вовсе не так уж и трудно. Равиль даже удивился — насколько это было просто. Для охраны своего расположения, шурави выставили только стационарные и несколько авангардных постов по периметру. Причем на таком расстоянии, что солдаты не могли даже видеть соседей. К тому же, большая часть периметра скрывалась от глаз в густых зарослях деревьев и кустарника. Недаром о Джелалабаде говорили как о жемчужине Востока. С незапамятных времен он славился своей зеленью. Видимо, желание спрятаться от палящего солнца в тени буйных зарослей и возобладало над принципами безопасности — шурави окопались в тени. При этом их блиндажи только имитировали маскировку, а между постами даже часовые не ходили. При желании и при известной доле осторожности, достаточно наблюдательный человек мог без особого труда найти все бреши в этом оцеплении. Оставалось только предположить, что подходы к расположению были заминированы. Но даже минные поля имеют свои проходы. Хотя бы для того, чтобы бойцы на авангардных постах могли сменяться или снабжаться водой и провиантом.