Карл Вурцбергер - Туманы сами не рассеиваются

Ульф дважды пытался вызвать солдата на откровенный разговор, но, натолкнувшись на его безразличие, отказывался от своего намерения.

Однажды в понедельник обер-лейтенант Гартман вызвал к себе фельдфебеля.

— Полчаса назад, — начал офицер озабоченным тоном, — линия проводной связи на правом фланге вышла из строя. Точная причина пока не известна. Возможно, что просто обрыв, и только… Унтер-офицер-связист сейчас в отпуске, а вы, как мне известно, немного разбираетесь в связи.

— Немного действительно разбираюсь. Во всяком случае, я постараюсь…

— Но ведь вы только сменились с наряда, а тут еще холодище такой как назло…

— Это ничего, — проговорил Ульф. — Обрыв телефонного провода я найду…

— Хорошо. Но кого же мне послать с вами? Подождите-ка…

— Если вы разрешите, я сам подберу ребят из своего отделения.

— Ребят ваших заморозим: простояли восемь часов в наряде на таком холоде, а тут еще… Посмотрите, что делается на улице!

Ульф посмотрел в окно, за которым было видно низкое, затянутое свинцовыми облаками небо. Резкий ветер гнал по земле снежные вихри.

— Все равно нужно попробовать, — сказал Ульф.

— Хорошо, я согласен, — проговорил офицер. — Возьмите у гауптфельдфебеля необходимый инструмент и через десять минут доложите мне.

Ульф направился в комнату своего отделения. Кольхаз сидел за столом и читал письмо, которое он, видимо, только что получил. Шонер и Поль лежали на койках, а долговязый Кениг сидел на стуле, упершись ногами в батарею парового отопления.

— Докладывать не надо! — сказал Рэке, увидев, как Шонер вскочил с постели.

— Что, ноги замерзли, товарищ Кениг? — обратился он к солдату.

— Немножко, товарищ ефрейтор! Пока холод по моим ногам доверху дойдет, сколько времени пройдет! Мой папаша говорил, что ничто лучше грога не помогает человеку, когда он замерз.

— Садитесь, садитесь. И слушайте, что я вам сейчас расскажу.

И фельдфебель рассказал солдатам о задании, которое ему только что поставил обер-лейтенант.

Кениг задумался, почесал затылок, Шонер что-то медлил, и лишь один Поль первым изъявил желание пойти с Рэке.

Вторым поднялся Кольхаз. Сунув письмо в карман, он решительно заявил:

— Я тоже пойду, если вы, конечно, не против!

Ульф с удивлением посмотрел на солдата.

— До двадцати ноль-ноль вы свободны и, как я знаю, собирались пойти в село. Я сам подписывал вам увольнительную.

— Я действительно туда собирался, но дело это не срочное, — улыбнулся Кольхаз. — А ребята и без этого промерзли до костей.

— Добро. Тогда собирайтесь: через десять минут мы отправляемся.

«Вот это случай! — подумал Ульф. — Кольхаз жертвует своим свободным временем, более того, увольнительной… Интересно, ради чего он это делает?»

Около трех часов дня Рэке и Кольхаз вышли на поиски обрыва линии.

— Нам нужно спешить, в пять часов уже стемнеет, и, если мы до того времени не найдем обрыв, тогда до следующего дня ждать нужно, так что пошли скорее, — заметил Рэке.

Ветер дул им прямо в лицо. Шли вдоль линии связи, которая вела в сторону границы.

Ульф, стараясь не потерять провод из виду, так напрягал зрение, что на глаза набегали слезы.

Когда они уже шли по лесу, Кольхаз вдруг остановился и громко выругался:

— Черт возьми! Мне только этого и не хватало.

Фельдфебель подъехал к нему, чтобы посмотреть, что у него случилось.

— Крепление оборвалось, — Кольхаз концом лыжной палки показал на ботинок.

— Я полагал, что вы проверили лыжи, прежде чем брать их, — заметил Ульф.

— Я сегодня на них полдня ездил, все было в порядке, я думал… — Заметив укоризненный взгляд Рэке, он добавил: — В будущем я буду более внимателен, а теперь что случилось, то случилось…

— Да-а… — протянул Ульф. — При таком снеге пешком мы и до двенадцати ночи не обойдем участок…

— Но у меня же есть провод! — прервал его Кольхаз. — Быстро привязывайте!

— Я сам, — сказал Кольхаз, увидев, что фельдфебель опустился возле него на одно колено.

— Поставьте ногу прямо. — Рэке отрезал метр провода и продел его в отверстие для крепления. Через минуту лыжа была привязана к ботинку солдата.

— Попробуйте, не режет ли?

Кольхаз сделал несколько пробных шагов.

— Я думаю, сойдет. Спасибо вам.

— А теперь быстрее: время не ждет! — Ульф подал Кольхазу рюкзак.

Они тронулись в путь, подгоняемые ветром, который завывал в голых ветвях деревьев и бросал им в лицо хлопья колючего снега.

Временами, когда телефонный провод терялся из виду, они останавливались.

— Если пурга не прекратится, на заставу мы вернемся как деды-морозы! — заметил Ульф.

Однако Кольхаз не слышал слов фельдфебеля, так как клапаны шапки-ушанки были туго завязаны у него под подбородком.

На первом пункте связи, где был телефон, Рэке остановился, чтобы немного передохнуть и связаться с заставой. Дежурный по заставе сразу же отозвался на звонок.

— Проверка связи! — проговорил Рэке в трубку. — Повернувшись к Кольхазу, который присел на корточки у соседнего дерева, он сказал: — Пока связь не нарушена. Но если пурга не утихнет, мне кажется, что у меня даже глаза замерзнут.

— Если вы не возражаете, давайте теперь я буду следить за проводом, — предложил Кольхаз.

— Хорошо, — согласился фельдфебель, — только ни на секунду не теряйте провод из виду, иначе нам придется все начинать сначала.

Напрягая все силы, они пошли навстречу ветру. Ульф шел замыкающим, ведя наблюдение за местностью, хотя, откровенно говоря, вокруг ничего не было видно.

Через несколько сот метров они вышли на поляну, за которой снова был лес.

— Что такое? — спросил фельдфебель у Кольхаза, когда тот вдруг остановился. — Не видно провода?

— Видно, — ответил солдат. — Просто я хочу поправить шапку.

На самой середине поляны стояла наблюдательная вышка. Очертания ее сквозь белую мглу появились неожиданно. Залезать на нее не имело никакого смысла, так как все равно ничего невозможно было разглядеть.

На какое-то мгновение у Ульфа мелькнула мысль погреться немного в пограничной сторожке, но фельдфебель тут же отогнал ее от себя, так как времени у них было мало.

Не останавливаясь, они пошли дальше. Кольхаз шел первым. Дойдя до противоположной опушки леса, он остановился и, ощупав лицо руками, испуганно воскликнул:

— Черт возьми! Я совсем не чувствую носа и подбородка!

Посмотрев на лицо солдата, которое покрылось бледными пятнами, Ульф приказал:

— Быстрее в лес!

Ускорив шаг, они через минуту оказались в лесной чаще под защитой разлапистых елей. Остановились.

Ульф снял перчатки и, набрав в ладони снега, сказал Кольхазу:

— Закройте глаза и рот. Я сейчас разотру вам лицо. Если будет очень больно, скажите.