Иван Шевцов - Бородинское поле

Сразу от ворот сада начинался длинный пруд, который отделял Главный Ботанический сад от Останкинского парка. В пруду беспечно плавала стая диких уток и пара белых лебедей. Плакучие ивы полоскали в стоячей воде свои зеленые пряди. Обдавало бодрящей прохладой.

Они шли узкой прибрежной тропкой, и Коля с веселым мальчишеским задором рассказывал о встрече с Брусничкиным, которого он не видел с фронтовой поры. Говорил о нем язвительно, с едкой иронией, поддразнивая Ариадну. Она с негодованием возражала, считала его иронию мелочной и бестактной, но Коля понимал, что возражения ее показные и негодует она так, для виду.

- Ты несправедлив и необъективен. Леня эрудированный и по-своему умный. Как у всех людей, у него есть свои слабости.

- Ну еще бы - много читал, много знает, - отвечал Коля. - И хвастается молодой женой, как хвастаются дачей, машиной, по дешевке купленной картиной знаменитого художника.

Слова "по дешевке" задели Ариадну, и она начала сердиться всерьез, оборвала его резко:

- Хватит о нем! Перестань! Он мой муж.

И Коля умолк, зная властный характер Ариадны. Он испытывал чувство неловкости и вины своей, поняв, что то была в нем вспышка ревности, вызванная нечаянной встречей с мужем своей возлюбленной. До этой встречи он представлял Брусничкина другим, таким, каким знал его на фронте. Коля погрузился в размышления. Он думал о своих отношениях с Ариадной. Он не отдавал себе отчета, чем именно приглянулся этой молодой набалованной женщине.

А случилось это девятого мая, в День Победы. Он работал, как и сейчас, прорабом на стройке, она - архитектором. В тот праздничный день Ариадна шла к своей подруге. Москва была многолюдна, нарядна и торжественна. На площадях, начиная от Белорусского вокзала и до самого Кремля, - толпы людей в праздничных нарядах, ветераны войны - при орденах. На Пушкинской она встретилась с Колей. Он был одет в новый элегантный светло-серый костюм, украшенный боевыми и трудовыми наградами: орденами Красного Знамени, Отечественной войны, Трудового Красного Знамени и пятью медалями. Она остановилась, удивленная:

- У вас столько наград! Вот не ожидала. Вы воевали?

В ответ он скромно улыбнулся. А ей не верилось: ведь прошло уже 22 года со дня окончания войны, а Коле на вид было лет тридцать пять, не больше.

- Когда ж вы успели?

- Начал под Москвой в сорок первом, закончил в Праге в сорок пятом, - коротко ответил он.

- Так вы герой, - заключила она и вслух прочитала надпись на большой серебряной медали: - "За отвагу". Значит, отважный товарищ. - И ушла своим путем, оставив ему свою загадочную улыбку. Потом встреча произошла в конце мая здесь же, в Ботаническом саду, который стал теперь для них заветным уголком, местом постоянных свиданий. Ариадна предложила пойти после работы в Ботанический сад. А было так: комиссия оценкой "хорошо" приняла у прораба Николая Фролова новый жилой дом на улице Комарова, и Коля на радостях преподнес архитектору Брусничкиной ветку махровой сирени. В ответ Ариадна обожгла его благодарной улыбкой и стала с преувеличенным блаженством вдыхать терпкий аромат, говоря:

- Сирень - моя любовь. Ради нее я почти каждый день хожу в Ботанический сад. Знаете, там целая сиреневая роща из всех видов и всевозможных сортов!

Коля безмолвно покачивал головой, не сводя с Ариадны настойчивого взгляда. А она продолжала:

- Вы многое потеряли. Работать у земного рая - и не побывать в раю. Это преступление, которому нет оправдания.

- Я могу исправиться? - ответил он с поддельной покорностью. - Есть хоть какие-нибудь шансы?

- Шансы всегда найдутся - стоит только захотеть. Сильно захотеть, - подчеркнула она слово "сильно".

В тот день после работы они вдвоем в ресторане на ВДНХ отметили шампанским сдачу дома, а затем через чугунные ворота перешли с выставки на территорию Ботанического сада. Коля был приятно поражен красотой природы, которая открылась перед ним в этом укромном уголке столицы. Он не предполагал, что в черте огромного города есть такой большой, в полтысячи гектаров, лесной массив, где собраны деревья, кустарники и цветы чуть ли не со всех континентов планеты, где природа предстала перед человеком в своем первозданном идеальном виде. "Так это же земной рай!" - восторженно подумалось ему тогда. Они бродили среди изумрудных лужаек, на которых паслись белоствольные березы, похожие то на стаю лебедей, то на табун серых, в яблоко, лошадей, среди густой пахучей туи, между пихт и голубых елей, могучих бронзовых сосен и юных кедров, среди несметного числа невиданных цветов, переливающихся всей радугой красок; забирались в сиреневые дебри, погружаясь в густой пахучий туман; сидели на искусственном холме, окаймленном зеркальной гладью тихого пруда, и слушали заливистые трели соловьев. С детским восторгом наблюдали, как плавают в большом пруду выводки диких утят, как белки совершенно безбоязненно выпрашивают у прохожих лакомства. Наконец уединились в глухой чащобе, под сенью орешника и черемухи. Там Ариадна призналась Коле, что она прежде не раз бывала в Ботаническом саду, но только сейчас почувствовала величие и красоту природы.

С тех пор вот уже три месяца, как они встречаются каждую неделю в этом действительно райском уголке столицы, и каждая встреча для них - неповторимый праздник. Ариадна знала, что у Коли есть жена, о которой он сказал лишь одну фразу: "Мы чужие", и есть сын; Коля знал, что у Ариадны есть муж и нет - и не будет - детей. Больше никаких семейных подробностей: разговора на эту тему они оба предусмотрительно избегали.

И вот теперь возник этот разговор о Брусничкине после неожиданной встречи Коли с Леонидом Викторовичем. Разговор этот, краткий и несколько нервозный со стороны Ариадны, что-то поколебал в Коле, заставил задуматься над вопросом: а кто такая Ариадна Брусничкина как женщина, просто как человек?

Она ему нравилась, с ней ему было хорошо. Он испытывал томление, оно изнуряло его. А встречаясь с ней, он отдавался чувству восторженной радости. Он не хотел заглядывать вперед, не спрашивал, как Глеб Трофимович: "А дальше?.. Что дальше?" Он еще не совсем разобрался в своих чувствах, и спроси его Ариадна - любит ли он ее, Коля не нашелся б с ответом. Но она не спрашивала: должно быть, как и он, она жила сегодняшним днем и не думала о дне грядущем. И когда она в тот далекий майский вечер отдалась ему и сказала, что он разбудил в ней женщину, она была искренна. Начав с далеко зашедшего флирта, она привязалась к нему и боялась его потерять. С ним ей было интересно. Он спорил, не соглашался, но в споре не подавлял ее, как это делал Брусничкин, своим апломбом.

Он любил свою профессию строителя увлеченно, как, впрочем, и любил природу. Она удивлялась: откуда у горожанина такое пристрастие к природе, глубокое понимание ее? И он объяснял, что полюбил и познал природу, как ни странно, на фронте. Она не находила в этом ничего странного и пыталась объяснить: когда по пятам бродит смерть, человек острее чувствует и воспринимает жизнь, он ценит то и дорожит тем, что составляет частицу жизни, в данном случае - природу. Коля был в меру начитан и, что вначале не нравилось Ариадне, независим в суждениях, честен и прям. Впоследствии она оценила эти его качества. Он был ей нужен, и в то же время ей нужен был и Брусничкин. Иногда она пробовала представить Колю своим мужем - ничего положительно не получалось. Впрочем, то же самое делал и Коля, и с тем же результатом. Капризная, набалованная, став женой, она изведет своими притязаниями на "красивую", обеспеченную жизнь, которую он не в состоянии ей дать.