Иван Шевцов - Набат

Слугарев пошел следом за ним. Они остановились у оврага и устремили взгляды в сторону горного хребта, затянутого синеватой дымкой. Вальтер восхищенно распростер руки в сторону лежащего внизу Зальцбурга и синеющих вдали гор, будто восхищаясь красотой величавого пейзажа, заговорил вполголоса:

- Прежде всего о Куницком. О нем я узнал уже тогда, когда он попросил политического убежища. У меня даже была возможность встретиться с ним в резиденции Симонталя в Линце. На эту встречу ездил мой шеф Штейнман и хотел меня с собой взять. Но я притворился больным. У Симонталя работает Мариан Савинский - помнишь, был у нас в отряде санитар. Я боялся там с ним встретиться. Он может меня опознать. Мои темные очки и черные волосы не дают в этом отношении стопроцентной гарантии. Однажды я случайно встретился с ним в Линце. Он обратил на меня внимание и что-то заподозрил. Он шел по моим пятам в отель, где я останавливался, и, как потом мне сообщил портье, интересовался моей персоной. Но, кажется, имя Макса Веземана его успокоило. Тем не менее я не застрахован от новой встречи с ним, поскольку этот Савинский - теперь он Милош Савич - сотрудничает у нас… Но я отвлекся. Одним словом, с Куницким я не виделся. После Линца некоторое время он был в Мюнхене в полной изоляции. Выяснилось, что работал он на нас, был завербован еще в годы войны лично Штейнманом. Но вот что любопытно: когда Куницкий находился в Мюнхене, Штейнман как-то пригласил меня и спросил напрямую: что я думаю о Куницком? Я сказал, что ничего не думаю, так как не знаю его. "А может, он агент советской разведки, заброшенный к нам?" - заподозрил Штейнман. Я ответил, что такой вариант не исключаю, и это еще более усилило подозрение Штейнмана. Надо полагать, он так и доложил генералу. А тот решил не рисковать и поспешил всучить теперь уже ненужного нам да к тому же подозрительного типа своим американским коллегам. Те, как это ни странно, взяли его с подозрительной поспешностью. Куницкий отправлен за океан…

Слугарев слушал молча и напряженно, не задавая вопросов. Вальтер достал сигареты, закурил. Продолжал тем же сдержанным, ровным, приглушенным голосом:

- Теперь о главном: где-то на одном из небольших островов в Карибском бассейне, принадлежащем частному лицу, есть какой-то глубоко засекреченный научно-исследовательский центр. Кто его подлинный хозяин и что там исследуют, пока что мне неизвестно. Известно лишь то, что охрана этого острова усиливается. И с этой целью туда направляется Штейнман в качестве главы тайной охраны и острова, и, конечно, научного центра, короче - нечто вроде начальника тамошней контрразведки. Мне он предложил поехать с ним в качестве его ближайшего помощника. Предложил настоятельно, притом я был поставлен в такие условия, что мой отказ мог бы поставить под вопрос мое дальнейшее пребывание в ведомстве Гелена. Я согласился. Никаких других подробностей пока не имею, все держится в строжайшей тайне…

- Ну что ж, дорогой Макс, - заговорил Слугарев, выслушав Вальтера, - нам ничего другого не остается, как только повторить народную мудрость: все, что ни делается, - к лучшему.

- Будем надеяться. У нас мало времени. Давай условимся о дальнейшей связи.

- Я думаю, что шифр останется тот же. Да и адреса. Как ты считаешь?

- Согласен. А теперь пора, пошли обедать, - решительно и нетерпеливо заключил Вальтер, но Слугарев не двинулся с места. Он стоял точно зачарованный и явно к чему-то прислушивался. - Ты что, Янек?

- Слышишь? Зяблик. Зяблик заливается. Как у нас, в Подмосковье.

- Это он привет тебе шлет. Родина шлет, Москва, - сказал Вальтер.

- И тебе тоже. Привет и благодарность.

1978-84 г.г.