Олег Уланов - Курильский эксцельсиор

Второй вариант был более правдоподобным. Агентов не один и не два, а три. Сэм Льюис – это не основной агент, а тот, кому поручено подготовить что-то на озере Черном. Барбара Кински – это основной агент, который должен что-то сделать на острове, для чего, собственно, и затеян этот маскарад с экспедицией, а Ричард Стэмп – координатор и руководитель всей операции. Тогда всё выстраивается в логическую цепочку.

Хотя нет. Одна вещь все же вылетала. Зачем Барбара устроила этот концерт с домогательством? Если абстрагироваться от эмоций, то в ее действиях была определенная логика. Возможно, она поняла, что между Олегом и Мэри что-то есть, и решила сделать ход конем. Теперь Олег должен ее ненавидеть за то, что она подставила его перед любимой девушкой. А ненависть, как известно, не дает человеку рационально мыслить и делать правильные выводы и умозаключения.

«Если все так и было, то вариант номер два правильный. Вот только что делать с Марией? Как ей все объяснить?» – думал Олег.

Повернувшись, он вдруг увидел перед собой улыбающегося Александра Гольца.

«Стоп. А ведь у Гольца что-то было с Барбарой, – пронеслось в голове у Олега. – Значит, у него можно кое-что о ней выяснить. Если, конечно, он сам не является таким же агентом, как и она. А может, тут на судне вообще нет ни одного настоящего ученого? Нет, не может быть. Мария ведь настоящая».

Олег улыбнулся в ответ Александру.

– Ты что какой потерянный? – спросил Гольц.

Умелов решил рассказать Александру о том, что случилось в каюте.

– Значит, она тебя чуть в постель не затащила! – от души смеялся Александр.

Умелову показалось, что его смех был слышен на всей верхней палубе.

– Слушай, я бы на твоем месте ей сдался. Знаешь, какой у нее озорной язычок, – хитро подмигнул Гольц.

– Александр, я же тебя просил не смеяться, – укоризненно произнес Олег в ответ.

– Всё, извини. Больше не буду. Давай спрашивай.

– О чем?

– Ты же мне всё это не просто так рассказал?

Александр снова хитро подмигнул Олегу. Умелов посмотрел на своего визави и, стараясь мягко подвести Гольца к нужному разговору, ответил.

– Я не знаю, какой у нее язычок, но даже если бы не было в экспедиции Мэри, я вряд ли смог получить удовольствие от близости с такой женщиной.

Крючок с этой провокационной наживкой, ловко выпущенный Умеловым, Александр заглотил сразу же.

– Это почему же?

– Я не знаю, как тебе, но мне не нравятся физически сильные женщины. Сегодня в ее объятьях я чувствовал себя как в лапах у мужика.

Гольц негромко рассмеялся.

– Олег, если бы ты знал, как недалеко ты находишься от истины.

Умелов опешил.

– Она что, трансвестит? – выдохнул он.

– Расслабься, я не это имел в виду. Она в прошлом профессиональная спортсменка. По-моему, она когда-то была призером Европы по дзюдо.

Олег смотрел на Александра, пытаясь уловить хоть какую-нибудь иронию в его ответе. Но ее не было.

– Это она тебе сама сказала?

– Ну, а кто же. Конечно, сама. Между прочим, это даже заводит, когда ты имеешь женщину, которая тоже может поиметь тебя, только не в кровати, а на татами, – тон Александра снова стал веселым.

Умелов вдруг в лоб спросил Гольца.

– А ты видел у нее спутниковый телефон?

Александр, перестав улыбаться, удивленно уставился на Олега.

– Какой телефон?

– Значит, она при тебе им не пользовалась, – Умелов специально вслух констатировал свое умозаключение.

Гольц вдруг изменился в лице и, подойдя к Умелову почти вплотную, вполголоса прошептал.

– Слушай, Олег, ты журналист и можешь, конечно, задавать всем любые вопросы и делать любые выводы. Но есть вещи, о которых не стоит говорить. Ты знаешь, что такое «Квантум»? – Гольц дождался, когда Олег отреагирует на его вопрос, и продолжил: – Нет? Вот и я не знаю. Можно лишь предполагать, что это серьезная контора, которая имеет столько денег, что мы и представить себе не можем. Думаю, что эта экспедиция – недешевый проект. Поэтому среди нас может быть тот, кто осуществляет негласный контроль и мониторинг того, чем мы все занимаемся здесь. Признаюсь тебе, я еще на Аляске понял, что Барбара – это непростой человек. И в экспедицию она попала явно не из-за своих научных достижений. Поэтому я и не стал избегать ее внимания, ведь после возвращения нас ждут гранты на научную работу от фонда «Квантум». И от того, какой отчет прочитают они о каждом из нас, будет зависеть окончательная сумма этих грантов. Между прочим, это Сара мне подсказала заняться Барбарой, когда заметила ее интерес ко мне. А сейчас, когда ты мне сказал о спутниковом телефоне, я лишь убедился еще раз, что моя Сара – очень умная женщина. Она мне сразу сказала, что у этой бельгийки есть постоянная связь с организаторами.

Олег не смог скрыть своего удивления от услышанного. Особенно его удивила неожиданная роль Сары в этой истории.

– Спасибо, Александр, за информацию.

– Пожалуйста. Но учти: всё, что я тебе говорил, только для твоих ушей. И не надо пользоваться моим к тебе расположением. Договорились?

Олег кивнул головой.

– Ну ладно. Мне надо идти, Сара ждет. Ты заходи к нам.

Умелов снова кивнул головой.

– Обязательно зайду.

Проводив взглядом Александра, Умелов вновь остался на палубе один на один со своими мыслями.

Мэри подошла к своей каюте. Толкнув дверь, она собралась сказать всё этой дешевой потаскухе. Но койка бельгийки была пуста.

Закрыв за собой дверь, Мэри пошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. На нее смотрело нечто с опухшим носом и красными от слез глазами.

«Хватит убиваться, – решительно скомандовала себе Мэри. – В конце концов кто он мне? Жених? Муж? Он мне вообще никто».

Мэри зло посмотрела на свое отражение и помахала ему большим носовым платком. Она подошла к своей койке, села на одеяло, заправленное поверх простыни, и, закрыв глаза, стала читать молитву, которую с ней в далеком детстве разучивала ее бабушка:

«Господи, Боже мой! Удостой меня быть орудием мира Твоего. Чтобы я вносила любовь туда, где ненависть, чтобы я прощала, где обижают, чтобы я соединяла, где есть ссора, чтобы я говорила правду, где господствует заблуждение, чтобы я воздвигала веру, где давит сомнение, чтобы я возбуждала надежду, где мучает отчаяние, чтобы я вносила свет во тьму, чтобы я возбуждала радость, где горе живет. Господи, Боже мой! Удостой – не чтобы меня утешали, но чтобы я утешала, не чтобы меня понимали, но чтобы я других понимала, не чтобы меня любили, но чтобы я других любила. Ибо, кто дает – тот получает, кто забывает себя – тот обретает, кто прощает – тот простится, кто умирает – тот просыпается к вечной жизни».

Закончив читать, она встала с койки и снова посмотрелась в зеркало. Из отражения на нее смотрел совсем другой человек.