Вальтер Флегель - Командир полка

Вебер поднялся и зашагал по кабинету взад и вперед. Старая привычка, которую и Харкус хорошо знал. Курт неохотно вел серьезные разговоры, сидя за столом.

— Полк в основном хороший, — сказал Вебер, остановившись у стола. — Если учесть трудности, которые нам пришлось испытать в этом году, то смело можно сказать, что полк хороший.

Вебер засунул руки в карманы брюк и стал перебирать одной рукой связку ключей, а другой — играть мелочью.

— А если учесть самые последние требования, — медленно сказал Харкус, — каков полк тогда?

Тонкие брови Вебера сошлись у переносицы.

— Я думаю, — ответил он и снова заходил по кабинету, — что наш полк, несмотря на…

Зазвонил телефон. Харкус снял трубку. Фрау Камски сообщила ему, что кто-то хочет поговорить с командиром полка.

— Кто именно? — спросил майор.

— Товарищ хочет сказать это только вам.

— Хорошо, в виде исключения я с ним поговорю, потому что он первый, кто хочет говорить со мной как с командиром полка.

Секретарша переключила телефон, и Харкус услышал слегка сдерживаемое дыхание человека. Он с силой дунул в трубку.

— Брось дуть в трубку, у меня хороший слух!

— Кто это говорит?

— Угадай-ка!

Вебер заметил, как складка над переносицей Берта угрожающе углубилась. Он положил трубку на рычаг. Но через секунду телефон зазвонил снова.

— Тот же самый голос, товарищ майор, — сказала фрау Камски. — Он так хохочет, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

Вебер тоже услышал смех, раздававшийся в телефонной трубке. Он сразу узнал его. Затем смех оборвался, и низкий голос запел:

— Да, я умный и мудрый, и меня не обмануть…

Харкус, довольный, засмеялся и пропел:

— Я — Валеншток, начальник штаба артиллерийского полка…

— Черт бы тебя побрал! — прорычал Валеншток в трубку. — Я видел, как ты, мой мальчик, промчался на машине мимо Фирталя. Если ты позволишь себе такое еще раз, то тебе несдобровать… Сделать такой крюк и не заехать к своему лучшему другу! Когда ты мне представишься?

— Вилли, в самое ближайшее время.

— Что это такое? С каких пор ты стал таким неконкретным?

— Ну, хорошо, вероятно, в воскресенье.

— Вероятно?! Обещаешь, как девушка. — И Валеншток опять засмеялся. — Ну, дерзай! — крикнул он. — Берись за дело! До скорого!

После телефонного разговора Берт повернулся к окну и, казалось, вновь погрузился в воспоминания. Неожиданно спросил:

— Когда завтра начинаются стрельбы первого дивизиона?

— Если все будет гладко, между девятью и десятью.

— Какое упражнение?

— Четвертое, по танкам с закрытых огневых позиций, а потом прямой наводкой.

Харкус кивнул. За время учебы он побывал на многих полигонах и стрельбищах, но чаще в качестве наблюдателя, чем участника, чаще слушателем, чем командиром.

— Лучше всего… — сказал он, — знаешь что? — Он встал. — Поедем завтра на полигон. Я уже давно не нюхал порохового дыма. И… понимаешь… Я хотел бы, наконец, просто пострелять. По-настоящему. А то что это за командир полка, который пропускает стрельбы своего дивизиона?!

Вебер кивнул. Ему стало немного легче, когда звонок Валенштока на время избавил его от ответа на вопрос, к которому Берт пока не возвращался. Позже, в среду утром, командир снова спросит его об этом, но тогда Пельцер и Треллер, Герхард и Гаупт дадут на него исчерпывающий ответ.

— Если я завтра поеду на стрельбище, вместо того чтобы быть в казарме, разве что-нибудь изменится? — спросил Берт.

— Ничего не изменится. Я хотел завтра продолжить консультацию.

— А со мной поехать не хочешь?

— Напротив, я очень хотел бы.

— Итак, встречаемся, и как можно раньше. — Харкус запер на ключ ящики письменного стола. — Я очень проголодался, пойдем поужинаем вместе. — Дойдя до двери, он еще раз окинул взглядом кабинет и, выйдя в коридор, сказал: — Предоставим первому артдивизиону возможность отчитаться за весь полк.

— Согласен.

Вебер был убежден, что выбор Харкуса оказался удачным. Первый артиллерийский дивизион считался лучшим в полку. К предстоящим стрельбам его личный состав готовился с полным напряжением сил. Если дивизион отстреляется на «отлично» или «хорошо», это будет хорошим показателем для полка.

Они вышли из штаба. Харкус шел медленно, стараясь замечать все вокруг: как четко шагают по плацу подразделения, как молодцевато отдают ему честь рядовые и унтер-офицеры, которые попадались им на пути.

Вебер первым нарушил молчание:

— Знаешь, в чем я был твердо уверен?

— Ну?

— Что ты приедешь с женой.

Харкус засмеялся:

— Не было времени жениться, дорогой.

— Ты же не только учился.

— Нет, но… не будем сейчас говорить об этом. Я, вероятно, навечно останусь холостяком.

— А ты попробуй дать объявление в газету о том, что офицер Национальной народной армии ищет себе в жены женщину, обожающую частые переезды и испытывающую большую любовь к лесистой местности.

Они рассмеялись.

Через некоторое время офицеры подошли к «ели Вебера», которая росла перед клубом. Тринадцать лет назад Веберу с помощью других любителей природы с трудом удалось защитить ель от тех, кто хотел ее спилить. И теперь она красовалась перед клубом, возвышаясь над казарменными зданиями.

Они сначала вошли в клуб, потом в столовую. Харкус громко поздоровался с солдатами, которые сидели за столами. Они дружно ответили на приветствие. Офицеры, которые ужинали в это время, смотрели вслед Харкусу и Веберу, пока те не вошли в комнату, где обедали офицеры штаба полка.

— Хитрый дядя, — заметил русоволосый лейтенант, с аппетитом жуя соленый огурец.

— А ты откуда знаешь?

— Люди говорили, которые его хорошо знают.

— Ну и что? — спросил обер-лейтенант Шокер, командир шестой батареи.

— Пробивной, говорят, и хитрый!

— Кажется, ваши люди не очень-то много знают, — сказал Шокер.

— Вы, вероятно, знаете его лучше? — проговорил Гартман, вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Конечно! Я однажды осрамился в присутствии майора. — При этих словах все повернулись к Шокеру.

— Как это случилось? — спросил остроносый унтер-лейтенант, который лишь несколько дней назад прибыл из офицерского училища. Он придвинулся поближе к Шокеру.

— Нужно было форсировать реку… — начал Шокер.

— Кажется, нам еще и не такое предстоит, — заметил Гартман.

— Не обязательно, — ответил Шокер.

Гартман засмеялся и не спеша начал разрезать яблоко. Перед поступлением Харкуса в академию Шокер командовал взводом. Было это пять лет назад. Тарне, небольшая речушка, протекавшая у города Гросов, осенью так сильно разлилась, что ширина ее доходила до восьми — десяти метров вместо обычных пяти. Берега были топкихми. Харкус приказал Шокеру за полчаса переправить орудия на противоположный берег и занять там огневые позиции. Прошло полчаса, а Шокер все не мог найти подходящий брод.