Вальтер Флегель - Командир полка

Дрезден рос с каждым месяцем, но до строительства библиотеки дело все еще почему-то не доходило.

У Клауса появилось много новых друзей по работе. Вместе с ними он проводил и свободное время. Среди его лучших друзей были архитектор, врач и скульптор.

Криста всегда была с братом. Жизнь кружилась каруселью, но все как-то мимо нее. Она вращалась в кругу одних и тех же людей, и постепенно все стало однообразным. Криста хотела сойти с этой карусели, но не хватало сил.

В июне 1963 года она вернулась в город после очередной загородной прогулки. Брат остановил машину у ресторана, где они намеревались пообедать. В раздевалке Криста увидела Харкуса, который уже надевал фуражку. На лице офицера засияла радостная улыбка. Лицо у него было ясное и спокойное.

Криста хотела остановиться, но скульптор, схватив ее за руку, потащил в зал. Ей удалось лишь помахать Харкусу рукой.

Майор кивнул Кристе, махнул рукой ей в ответ.

Вечером вся компания собралась в доме у Клауса, чтобы повеселиться.

Спокойное и ясное лицо Харкуса стояло перед глазами Кристы. Она невольно вспомнила Еснак, тамошнюю библиотеку, располагавшуюся в деревянном доме. Ей приходилось самой носить туда воду, а зимой — уголь, чтобы натопить библиотеку. Теперь все это было далеко в прошлом.

Она подошла к бару и, налив рюмочку ликера, выпила. Потом Криста много танцевала с врачом, и бородатым скульптором, и даже с братом, подруга которого выпила так много, что ушла в спальню и там заснула.

В помещении было жарко. Мужчины сняли пиджаки и рубашки. Врач принес содовой воды и лил ее себе на спину и грудь.

— Ах, как я вам завидую! — воскликнула жена скульптора. — Как вам хорошо! Я тоже хочу содовой воды!

— Но сначала нужно раздеться, — предложил ей врач.

Жена скульптора, довольная, расхохоталась и начала раздеваться. У нее были крутые бедра и узкая талия.

Криста отчетливо помнит эту неприглядную картину.

В глазах у скульптора появился какой-то странный блеск. Он наполнил фужер коньяком и стал пить большими глотками. Коньяк лился у него из уголков рта, и капли поблескивали в бороде.

Встав рывком, скульптор быстро подошел к Кристе, держа в руках бокал с содовой. Схватив Кристу за ворот платья, он оттянул его и вылил воду ей за шиворот. Все громко засмеялись и зааплодировали.

Почувствовав на своем теле липкие руки скульптора.

Криста вскочила, хотела отбежать от дивана, но он крепко держал ее за платье. Она рванулась — платье затрещало — и она упала. Падая, ударилась головой о край стола и потеряла сознание…

И вот сейчас она лежит на деревянной кровати тетушки, наблюдает за игрой солнечных зайчиков на стене и вспоминает, вспоминает… Вспоминает Еснак с его деревянными домишками. Она смотрит в окно и видит за ним высокую темную стену соснового бора. Мысленно перед ее взором проходят лица людей, которых она давно не видела и о которых она давно не думала. И среди этих людей — Харкус.

Ранка, которая была у нее над левым глазом, благодаря стараниям врача довольно быстро заросла, остался едва заметный шрамик.

После злополучной попойки Криста уехала из города в Еснак, где в полку имелась вакантная должность библиотекаря. Вебер в письме написал ей о том, что у них открылась новая библиотека и они ждут ее. Криста захотела в ней работать.

Когда Криста вышла из леса на поляну, корзина ее была наполнена лисичками, а сверху лежало несколько белых грибов. Выйдя на поляну, она сняла с головы платок, повязала его на шею, затем расстегнула куртку и отряхнула ее. Захотелось присесть, выпить чашечку кофе, а уж потом идти домой. А вечером она решила пойти в кино или просто спокойно почитать.

По воскресеньям она всегда чувствовала себя одинокой, более одинокой, чем женщина, муж которой ушел на дежурство. С дежурства возвращаются на следующий день, а пока мужа нет дома, жена занимается хозяйством и детьми.

Когда Криста, отдохнув, пошла дальше, из леса вышел мужчина с рюкзаком за плечами и ружьем в руках. Мужчина шел, широко шагая и что-то громко насвистывая.

Это был Берт Харкус. Он первым увидел Кристу и пошел ей наперерез. Криста узнала его только тогда, когда он подошел к ней совсем близко — она впервые видела Харкуса в гражданском. Она остановилась поставила корзинку на дорогу.

— Криста! — воскликнул майор и рассмеялся. — Боги смилостивились надо мной и послали мне Диану. Нет ли у вас случайно чего-нибудь выпить? — Харкус кивнул на узелок, а сам снял с плеч рюкзак.

— Случайно я еще не выпила все, что у меня было, — засмеялась она.

— Счастливая случайность! Но имейте в виду: я еще не прочел книгу, которую вы мне дали. Не было времени, ну прямо-таки ни минутки! — начал оправдываться он, будто от этого зависело, получит он питье или нет.

Майор отошел в сторонку и, сев на траву, развязал рюкзак.

— Валеншток дал мне всякой еды: цыпленка, колбасу, хлеба, но ни капли жидкости. Решил отомстить мне за то, что я не остался у него. Присаживайтесь рядом, тут еды хватит на двоих.

Таким оживленным и веселым Криста еще никогда не видела Харкуса. Когда она хотела сесть, майор неожиданно воскликнул:

— Одну минутку! — Он вытащил из рюкзака салфетку и разостлал ее на траве. — Вот теперь, пожалуйста, садитесь!

— У меня в термосе есть горячий кофе.

— Мне все равно, лишь бы попить.

Криста протянула майору термос со словами:

— Только вы, наверное, не любите пить из термоса?

— Нет, почему же. — Он налил кофе в крышечку-стаканчик и сказал: — А вообще-то вы правы, я не очень люблю термосы. — Пил он маленькими глотками. — Есть товарищи, которые на дежурство таскают с собой термос. И на него они обращают больше внимания, чем на каску или противогаз. Лично на меня термос действует, как нарукавники. Вы знаете, что это такое? — И, хотя Криста понимающе кивнула, начал объяснять: — Это такие полурукавчики черного или серого цвета, которые натягивают на рукава. Их еще до сих пор используют в некоторых учреждениях. — Майор налил кофе в стаканчик и протянул его Кристе. — Но вы совсем ничего не едите. Возьмите чего-нибудь, Криста!

— Спасибо, но если бы был ножик…

— Нож у меня, конечно, есть, а вот вилки нет. — И майор, улыбаясь, ловко отрезал ломоть хлеба и, оторвав ножку цыпленка, протянул Кристе со словами: — Некрасиво, но лучше у меня не получается.

Несколько минут ели молча, поглядывая по сторонам. Вид у них был такой, будто они уже не первый раз вот так встречались на полянке в лесу.

Кристе сделалось грустно: как-никак они с Бертом знали друг друга двенадцать лет, а вот так, рядом, сидели впервые. И вполне возможно, что это в последний раз, так как через несколько дней она уедет в Дрезден и сама еще точно не знает, вернется ли сюда когда-нибудь.