Януш Пекалкевич - Спецоперации Второй мировой

Как и обычно, группа получила зажигалки с цианистым калием, таблетки для бодрствования, американские винтовки и немецкие пистолеты «Вальтер».

И снова предоставим слово Хайнцу Роде:

«В полночь нас подвезли на грузовой автомашине на передний край. Мы выгрузились около высокого массивного здания, в котором располагался штаб батальона. При этом произошел небольшой инцидент: когда Моорхаупт вылезал из машины, то за что-то зацепил, и его винтовка выстрелила, пулей слегка царапнув его голову.

Затем мы метров 600 прошли по лесу. Справа тек ручей. Если я не ошибаюсь, это был Рут. Наконец, мы пришли на командный пункт батальона. Сам командир батальона Аппель со своим адъютантом Кохершайдтом намеревались провести нас до своего наблюдательного пункта. В случае нашего задержания на той стороне, мы должны были, как нам втолковывалось, объяснить, что выполняем задание командира роты 82 воздушно-десантной дивизии капитана Кетнера. Паролем при нашем возвращении служило словосочетание, звучавшее на английский манер: «хаус — маус». Американского пароля мы не знали. Ночь была безлунной и морозной. По немецким позициям американцы вели довольно плотный артиллерийский огонь, так что нам пришлось пережидать его окончания на опушке леса. Потом мы пробежали по открытому участку, перешли по льду ручей и попали опять в лес. Передовые позиции батальона остались позади, впереди был только наблюдательный пост. Два человека сидели там, скорчившись и прижавшись друг к другу как крысы. Командир батальона буквально за ворот вытащил их из укрытия.

Далее мы пошли, следуя друг за другом. Впереди шел Штилау, движение замыкал я. Было обусловлено, что после перехода передовой линии американцев, мы разделимся. Штилау пойдет прямо, Шмидт со своими людьми — направо, а я — налево. Было 0.15 минут. И вот мы подошли к группке елей. Тут я заметил как капитан Штилау вдруг упал на колени и лег на снег. Через несколько секунд он однако поднялся и прошел вперед к темневшей полосе сухой травы, отстоявшей от нас метрах в шестидесяти. Как раз в это время кто-то крикнул мне по-английски:

— Кто идет?

Все сразу же попадали на землю. Моорхаупт, над знаток английского языка, вскочил и подошел к американскому дозорному, оказавшемуся буквально в нескольких метрах правее его.

— Кто вы такие?

Моорхаупт стал объяснять ему, что мы — дозор 82 воздушно-десантной дивизии и ищем свою часть. Американец в ответ сказал:

— Восемьдесят вторая? Наверное, восемьдесят первая.

— Нет, — возразил Моорхаупт, — восемьдесят вторая. (Как потом оказалось, восемьдесят первой дивизии вообще не было).

К американцу подошли еще два солдата. Они показали нам как пройти к дороге, проходящей неподалеку.

(Во время этой краткой беседы Моорхаупт чуть было не наклал в штаны).

Дорога проходила по опушке леса, из которого мы вышли. Из-за группы деревьев нас окликнули во второй раз:

— Пароль?!

Моорхаупт опять принялся объяснять, что мы — дозор и немного заблудились. И снова мы беспрепятственно отправились дальше. Примерно через полчаса оказались в небольшом населенном пункте. На окраине по обе стороны дороги стояли американские танки. Да и в деревушке были танки. Экипажи в спальных мешках лежали на земле прямо около гусениц. Несколько солдат, возившихся с джипом, взглянули на нас молча. Мы же проследовали дальше.

Посреди деревни пролегала болотистая, в данное время замерзшая низинка, через которую были наведены танковые мосты. По обе стороны низинки находились позиции артиллерии. Все увиденное мы естественно, взяли на заметку. И тут нас опять окликнул часовой:

— Алло, вы из какого подразделения?

— Рота капитана Кретнера, — выкрикнул в ответ Моорхаупт.

— Добро, можете проходить.

За деревней — снова танки, стоявшие в шахматном порядке, находившиеся в полной боевой готовности. Немецкая артиллерия время от времени открывала огонь по деревушке и ее окрестностям, но снаряды ложились с большим недолетом. По возвращении, мы, конечно, внесли необходимую корректировку. В трех четвертях часа дальнейшего хода показался одиноко стоявший дом, в котором располагалась дивизионная охрана. Поскольку мы не знали пароля, часовой сразу же насторожился. Тогда вперед выступил Моорхаупт, объяснивший, что мы из впереди лежащей деревушки, но сбились с пути. По этой дороге мы должны к ней выйти. Часовой не стал артачиться, и мы пошли дальше. Вскоре после этого нам на дороге встретился одинокий американец, у которого мы спросили, как называется следующая деревня. Он удивился нашему вопросу и ответил:

— Так там же немцы.

Отойдя от него, мы сошли с дороги и укрылись в небольшом леске, где и пробыли до конца дня. Чтобы не быть обнаруженными летавшим на небольшой высоте артиллерийским корректировщиком, то старались не двигаться.

Следующей ночью, примерно в 23.00, мы отправились в обратный путь. Небо было усыпано звездами. Их сияние отражалось от снега. Проходя мимо боевого дозора, который мы благополучно миновали прошлой ночью, мы были окрикнуты внезапно появившимися тремя фигурами:

— Стой, кто идет?

Моорхаупт в испуге пролепетал:

— Сержант Моррис.

Тогда американцы потребовали, чтобы мы приблизились к ним, Это были сержант и двое рядовых из дивизионной охраны.

— Откуда следуете?

— Из леса, — ответил Моорхаупт.

Последовало распоряжение, чтобы мы подошли еще ближе.

— Подразделение? Дивизия? — спросил сержант, затем приказал: — Следуйте за мной к нашему офицеру.

Через некоторое время сержант ввел Моорхаупта и меня в какой-то дом, а Петтер остался на улице с двумя рядовыми — дозорными. По-английски он почти совсем не говорил. В караульном помещении у нас опять спросили, из какого мы подразделения. Моорхаупт, успокоившись, взял себя в руки и отвечал на все вопросы, используя американские идиомы. Вообще-то детские годы он провел в Америке и язык знал неплохо.

После этого нам показали здание, в котором располагался «наш командир роты Кетнер». И чтобы нас больше не останавливали, нам был сообщен пароль: «Рейнджер ориндж» (оранжевый скиталец). Беседу в караульном помещении вел Моорхаупт, я же молчал. В голове у меня крутилась мысль, не может ли чего случиться с бедняжкой Петтером, ожидая, что снаружи вот-вот каждую секунду поднимется шум, а то и стрельба. К нашей радости, выходя из караулки, увидели Петтера, как говорится, живым и здоровым: он отделался от своих сопровождающих, сделав вид, что ему срочно надо по нужде и просидел все это время в кустах, выйдя оттуда при нашем появлении. Позже он рассказал, что один из солдат спросил его:

— Откуда же вы сейчас идете?

— Из леса, — ответил Петтер словами, недавно произнесенными Моорхауптом.