Алексей Матиясевич - В глубинах Балтики

После демобилизации Аартее, будучи отличным спортсменом, стал председателем Таллинского комитета физкультуры и спорта. Затем много лет работал начальником цеха рыбокомбината. В июне 1963 года после тяжелой болезни Э. М. Аартее скончался в Таллине. [279]

После боев за Великие Луки Тойво Бернгардовича Сумера послали учиться. Он окончил курсы усовершенствования комсостава, прошел специальную партизанскую подготовку и был назначен начальником штаба отряда особого назначения, а затем переведен в Эстонский штаб партизанского движения. В феврале 1944 года Сумера стал членом ВКП(б). Военную службу закончил в звании старшего лейтенанта 27 декабря 1944 года в Таллине. На его груди прибавились медали «Партизан Отечественной войны» I степени, «За оборону Ленинграда». Еще до окончания войны Т.Б. Сумера начал работать в военном отделе ЦК КПЭ. Затем до ухода на пенсию работал на руководящих хозяйственных должностях в Таллине.

Во время встречи в Таллине я записал рассказы Аартее и Сумеры, но опубликовать их не смог. А военный корреспондент И. Амурский написал небольшую художественно-документальную повесть «Друзья с «Лембита», в первой части которой рассказал о двух боевых походах лодки, а во второй — о командире партизанского отряда под кличкой Старик.

Шли годы. Мне не довелось узнать о том, как сложилась судьба остальных лембитовцев, сражавшихся в эстонских национальных частях Красной Армии. Но жизнь полна неожиданностей. Рано утром 18 сентября 1979 года в Таллине, когда шел к причалу, у которого был ошвартован наш Краснознаменный «Лембит», я увидел одиноко стоявшего стройного высокого человека в форме моряка торгового флота. Хотя вместе мы служили недолго и время наложило отпечаток на его лицо, я сразу узнал бывшего старшину группы мотористов Альфреда Сикемяэ. Мы оглядели друг друга и молча обнялись. Оказалось, что Сикемяэ, несмотря на свой возраст — в июне ему исполнилось семьдесят девять лет, — продолжает трудиться в рыболовецком колхозе имени С.М. Кирова.

К нам подошел Тойво Сумера, и мы пошли на площадь, где в стройных рядах стояли военные моряки и подходила колонна представителей трудящихся города. После митинга, посвященного возвращению [280] «Лембита» в родной Таллин на вечную стоянку, и торжества по случаю 35-летия освобождения Эстонии от фашистских захватчиков, Альфред Яковлевич поведал мне о своих боевых делах:

— В январе сорок второго года меня направили на Сталинград, в Волжский флотский экипаж командиром взвода. А в конце мая вместе с группой моряков-эстонцев был переведен в двести сорок девятую эстонскую стрелковую дивизию. Получил назначение в противотанковую батарею стрелкового полка.

— Выходит, что вы, — перебил я, — служили в той же дивизии, где были Сумера и Аартее, но в разных полках?

— Да, выходит, что так. Но встретиться в то время с ними не пришлось. В декабре сорок второго года командуя взводом противотанковой батареи, я участвовал в боях по освобождению нескольких населенных пунктов на Калининском фронте, а затем сражался за Великие Луки. Пятого января сорок третьего года получил сильную контузию, и меня отправили в госпиталь. После выздоровления вернулся в свой полк. Снова участвовал в боях против фашистских захватчиков теперь уже на эстонской земле и при ликвидации Курляндской группировки противника. Службу в армии закончил в звании старшего лейтенанта в июле сорок шестого года. За боевые заслуги наградили орденом Красной Звезды и несколькими медалями...

Так спустя тридцать восемь лет я узнал о боевых делах еще одного лембитовца.

Можно смело сказать, что моряки подводной лодки, носящей имя национального героя Эстонии, в тяжелое для Родины время геройски сражались и на море, и на суше. И всюду, где бы они ни находились, честно исполняли свой долг. [281]

У кораблей, как и у людей, у каждого своя судьба, и никто не может предугадать, сколь длинной будет жизнь. О корабле, как и о человеке, прошедшем через все испытания войны и ставшем победителем, помнят, пишут. А если корабль, выполняя боевое задание, погиб в самом начале войны, разве он не герой? Мы не вправе его забывать.

Короткой оказалась боевая жизнь подводной лодки «Калев». Эта лодка была построена в Англии для военно-морского флота буржуазной Эстонии. Военно-морской флаг Советского Союза на «Калеве» подняли 19 августа 1940 года и зачислили его в подводные силы КБФ. На лодке остались служить эстонские подводники: боцман мичман Микуль Адеевич Метсар, старшина минно-торпедной группы главстаршина Хельмуд Юрьевич Адлер и старшина группы трюмных Велло Густавович Ветеля.

3 октября 1940 года в командование лодкой вступил старший лейтенант Б. Ныров. О нем хочется рассказать подробнее.

Борис Ныров родился 6 августа 1911 года в Петербурге, в семье служащего. В детстве несколько лет жил в Иране. Там, в советском торгпредстве, работал его отец Алексей Ныров. В семье было правилом изучение языка страны пребывания и нескольких европейских. С утра до обеда говорили по-персидски и по-немецки, затем по-французски. Позже, когда Борис стал уже военным моряком, он освоил английский.

В 1930 году Борис Ныров окончил школу-девятилетку в Ленинграде и поступил в Кораблестроительный институт. В старших классах школы и в институте увлекался плаванием на спортивных яхтах. Он был отличным спортсменом и в короткое время добился получения диплома командира яхты. В 1927 и 1931 годах участвовал в спортивных походах на яхте «Металлист» из Ленинграда в порты Эстонии, Латвии, Финляндии и Швеции. [282]

В школе Борис вступил в члены ВЛКСМ, а в институте стал кандидатом в члены ВКП(б). После второго курса Кораблестроительного института Нырова призвали в Военно-Морской Флот и направили на курсы ускоренной подготовки командного состава. В конце 1935 года он окончил курсы комсостава и лейтенантом на правился для дальнейшей службы на Краснознаменный Балтийский флот. С 7 марта 1936 года Ныров — штурман подводной лодки М-71, а с ноября того же года — исполняющий обязанности командира лодки. В феврале 1938 года ему присвоили звание старшего лейтенанта и назначили командиром подводной лодки М-91.

В апреле 1938 года у Нырова произошло большое событие: его приняли в члены ВКП(б). За время службы на подводных лодках М-71 и М-91 Бориса не раз поощряли за победу в социалистическом соревновании, в том числе грамотой Военного совета Краснознаменной Балтийского флота. Вскоре после назначения командиром «Калева» Нырову присвоили звание капитан-лейтенанта. Он был уже опытным моряком-подводником. Новая лодка существенно отличалась от подлодок известных ему проектов, и Ныров с рвением принялся ее изучать. В то время командиры подводных лодок, базировавшихся в Таллине, жили на частных квартирах. Ныров не составлял исключения. Чтобы легче объясняться местными жителями, он решил изучить эстонский язык. В этом ему помогали старшины групп эстонцы. Отличной учительницей стала соседка по квартире Шурочка Осипова, с которой Борис познакомился. Изящной и общительной блондинке исполнилось двадцать четыре года, и она была полна сил и энергии. Шурочка составляла Борису задания, и через несколько месяцев он мог объясняться по-эстонски довольно свободно. За зим 1940/41 года они крепко подружились. В начале лет «Калев» перебазировали в Либаву. Зайдя попрощаться, Борис сделал Шурочке предложение. Он рассчитывал июле пойти в отпуск, и они наметили день свадьбы. Но война нарушила все планы... [283]