Сергей Скрипаль - Афган

– Товарищ подполковник, докладывает командир поста старший лейтенант Кулаков. У нас тут ЧП. Сержант Иваницкий на мине подорвался. Нужно срочно эвакуировать в госпиталь.

– Что ж ты, Сережка!

– Да вот, – шепчу, умирая. – ...Тень... день...

Неподалеку от кандагарской «Арианы», если ехать или идти по дороге, ведущей к Кандагару от аэровокзала, есть шлагбаум. На этом шлагбауме круглые сутки дежурят два поста. Один пост шурави, второй – «зеленых». У каждого из них абсолютно одинаковые задачи – проверять входящих и выходящих с территории аэропорта. На первый взгляд, служба неплохая, нет непосредственной близости с врагом, как в бою, в атаке. Но это только на первый взгляд. Наш пост с левой стороны бетонки, если ехать из Кандагара, а пост «зеленых» – с правой. С их стороны противовес, который помогает вскидывать металлическую черно-белую трубу в полинявшее небо. Уже давно установилась традиция: «зеленые» поднимают шлагбаум, а шурави первыми начинают досмотр. Целыми днями приходится работать в напряжении. Люди идут пешком, едут на лошадях, в арбах, на верблюдах, на осликах; кто побогаче, имеет свой автомобиль или автобус. Грузовики тоже переделаны под автобусы. Уродливые ящики вместо кузова с прорезанными по бокам дырами-окнами. Груз крепится на крыше транспорта. Всевозможные мешки, тюки, ящики, коробки, саквояжи, чемоданы обтянуты рваной сетью, стянуты в одно безобразное целое, которое высится над машиной, иногда превышая размеры самой «барбухайки». Весь местный транспорт представляет собой интересную картину. На машине нельзя найти ни одного местечка, которое бы не было заклеено картинкой. Оклеено все. Даже лобовые стекла обклеены, остается только узенькая щель, напоминающая «триплекс» танка, сквозь которую стиляга-шофер умудряется что-то видеть, и это на афганских-то дорогах, особенно на горных серпантинах! Картинки разной величины. Есть вкладыши от упаковок жевательной резинки, есть рекламные плакатики сигарет; вырезки из «Плейбоя» и «Пентхауза» запросто соседствуют с цветными разворотами из «Огонька». В глазах рябит от обилия красок, припудренных пылью дорог. Колоннами стоят грузовые «ЗИЛы», «ГАЗы», «Мерседесы», «Тойоты», маленькие и большие автобусы. Афганцы – народ терпеливый, часами ждут, пока дойдет их очередь.

Украшения для женщин, жалкие детские игрушки – вот чем набиты мешки. Все это нужно проверять. А вдруг среди этого скарба наткнешься на оружие? А может быть, под этой чадрой скрыто не нежное личико пятнадцатилетней девушки, а вполне мужские усы и борода? Могут и опиум провозить таким образом. Поэтому служба на шлагбауме трудна и опасна. Если обнаруживается что-то, афганцы бьются упорно, хотя и видят всю бесполезность такого боя в самой середине военного гарнизона шурави. Перед посадкой в самолет пассажиров уже никто не проверяет. Некогда. Нужно погрузить пассажиров, продать прямо в самолете билеты счастливчикам, попавшим на этот рейс, и быстрее взлетать, пока не начался обстрел.

Юрка служил на посту уже почти год. Многое узнал он здесь об афганцах, вначале непонятных и пугающих, а теперь ставших ближе и понятнее. Многому научился Юрка. Теперь у него развилось чувство уверенности, что вот этот автобус пуст, а этот нужно тщательнее проверить. В восьми из десяти случаев он оказывался прав.

Начальник «таможни» капитан Марат ценил интуицию Юрки и относился к нему снисходительно, спускал ему многие «выкидоны», на которые солдат был большим мастером.

Была у Юрки любовь. Не простая любовь, та, что зовется фронтовой, а настоящая, как он сам утверждал. За эту любовь таскали Юрку в особый отдел. И не только его. Капитан Марат на себе испытал все прелести особого отдела, но отстоял, отбил Юрку от цепких рук особистов при помощи командира полка, а может быть, даже и повыше стоящих людей. Помогли здесь необыкновенные способности Юрки определять на глаз контрабанду. Пока Юрку таскали по допросам, на посту произошли три крупные перестрелки с гибелью наших солдат и «зеленых». Духи пытались провезти полные машины боеприпасов, вступили в бой с солдатами и, что самое страшное, сумели уйти. Юрку вернули на шлагбаум, но строго-настрого предупредили его и капитана. А все дело было вот в чем.

Угораздило же Юрку влюбиться. Да не в какую-нибудь медсестру из госпиталя или официантку из столовой, а в стюардессу «Боинга» с индийской авиалинии, летавшего по маршруту Калькутта – Кабул – Кандагар и обратно. Тогда Юрка начинал службу на аэродроме, было время, шерстил пассажиров у трапа. Увидел ее Юрка впервые у самолета, всю такую неземную, в форменной короткой юбчонке, в ослепительно белой прозрачной кофточке, миниатюрно-маленькую, с длинными густыми черно-синими волосами, огромными голубыми глазами и пухлыми ярко-красными губами. Юрка даже застыл на месте, глаз от нее отвести не мог. Фарида заметила восхищенный взгляд русского мальчишки и улыбнулась ему. С тех пор Юрка «заболел».

Ждал прилета этого самолета, разузнал расписание и всеми правдами и неправдами старался оказаться на «Ариане», чтобы увидеть девушку.

Фарида неплохо владела русским языком и первой заговорила с ним. Юрка и не помнил, о чем они впервые говорили. Запомнились только приятный запах духов стюардессы, ее белые маленькие руки с длинными ухоженными ногтями и звонкий смех. Чем-то Юрка привлек Фариду. При встречах они долго разговаривали. Девушка рассказывала, что живет с родителями в Калькутте, окончила университет в Париже, где и выучила русский язык, а работает стюардессой, потому что хочет увидеть мир, но пока летает на этой заштатной линии, набирается опыта. Юрка не много мог рассказать о себе. Родители живут в Рязани, он сам, недоучившийся студент МАИ, поэтому, наверное, попал служить на аэродром.

Когда у Фариды было много времени, они сидели в комнатке для отдыха стюардесс, пили чай или кофе. Девушка о многом расспрашивала Юрку. Она никак не могла понять, почему в Союзе нет сил, направленных против войны в Афганистане, почему нет борьбы, похожей на ту, что велась в свое время в Америке против войны во Вьетнаме. Юрка только пожимал плечами, сам удивлялся тому, что ничего об этом не знает. Потом он долго размышлял над тем, что ему рассказывала Фарида. Она хорошо была знакома с идеями пацифизма и, как могла, пыталась втолковать их Юрке, при этом нисколько не навязывая своего мнения. Он многое понимал, но во многом сомневался. А как же присяга? А кто же будет защищать южные границы нашей Родины? Так то же американцы на Вьетнам напали! И так далее.

Их взаимоотношения вскоре переросли в более близкие, интимные. Юрка однажды прижал девушку к себе и быстро скользнул губами по ее щеке. Фарида не отстранилась, подняла руку и провела по щетинистой щеке Юрки теплой ладонью. Ему стало неловко за свою небритость, и, торопливо попрощавшись, он ушел. В следующие встречи-свидания Юрка всегда был чисто выбрит, выстиран, отутюжен.