Сергей Аксу - Неотмазанные. Они умирали первыми

— Давай, давай, кромсай. Только осторожно. Без спешки. Не боись, рычаг крепко держу. Никуда теперь от нас не денется. Ага, так ее. Вырезай вокруг. Так, отлично… Молодец! У тебя не нож, а бритва!

— Ну, старый, ты даешь! Я аж поседел весь!

— А я по-твоему помолодел что ли? — сказал, криво усмехнувшись, Стефаныч, поднимая зажатую в кулаке гранату с куском отрезанного кармана. — Ну, дорогой парниша, будем смотреть подарок?

— Чего на нее смотреть?

— С чекой она или без.

— Ну ее в п…ду, бросай быстрей подальше! Бля, вся задница от страха взмокла!

Стефаныч медленно поднялся. Его сосредоточенное лицо стало багровым, словно ему на шее петлю затянули, на висках набухли вены.

— Любопытно, конечно, но ты прав, лучше от греха подальше. Не будем гневить бога. Пойду-ка под обрыв зашвырну. Бошки не высовывайте!

Через минуту со стороны берега раздался взрыв: «Ф-1» оказалась на боевом взводе.

— Паскуды! Чуть не подорвали, сволочи! Бля, сколько раз зарекался с трупами дело иметь! — ругался Кныш, нервно отвинчивая колпачок фляжки и делая жадный глоток.

— Володька, а ты оказался прав, — сказал вернувшийся Стефаныч. — Гадина без чеки была. Дай-ка, хлебнуть водицы.

— Ты что, Жопастый, с ума спятил?! Все-таки посмотрел?

— Ну, виноват, не удержался! Любопытство дюже распирало. Тряпье осторожненько снял. А она без чеки!

— Ну, ты и придурок, Стефаныч! Когда-нибудь доиграешься, помяни мое слово!

— Конечно, придурок! И ты тоже, такой же болван! Ляпу мы с тобой большую дали! Могли сами подорваться и пацанов подставить.

— Это просто чудо, что не рванула. Представляю, что бы было, — Кныш зло сплюнул.

— Не поверишь, на самом деле чудо. Хочешь секрет открою, почему сучка не рванула?

— Какой еще секрет? Чего городишь, старый козел?

— Вова, не дерзи старшим! Ты обратил внимание, когда карман резал, что там семечек полным-полно было?

— Ну… И что из этого?

— Так вот, шелуха набилась в дырку, где чека была…

— Я так думаю, над капитаном, бедолагой, «вахи» изуверствовали на глазах у старшего сержанта, а потом закололи, — высказал предположение Володька Кныш, оборачиваясь к командиру. — Парень, не выдержав увиденного кошмара, бросился бежать, в отчаянии прыгнул с обрыва вниз, там его в спину с автоматов и достали.

— Похоже, что так и было. Сомневаюсь, что там под ним тоже «сюрприз» нас ждет. Хер бы они стали за ним по такой крутизне спускаться. А вот нам за братишкой придется.

— Пацаны, честно скажу, я чуть не обосрался, — поделился с товарищами Валерка Крестовский, прислонив «эсвэдэшку» к стволу дерева, присаживаясь рядом с Ромкой, который с мрачной физиономией отрешенно смотрел перед собой.

— А я думал, все, хана! Вот она, смертушка, — отозвался Эдик, нервно затягиваясь сигаретой. — Самура, ты мне чуть прикладом руку не сломал.

— Свисток так рванул, только его и видели.

— Посмотрел бы на тебя, если бы «феня» грохнула, — сердито огрызнулся недовольный Свистунов, шапкой утирая вспотевшее лицо и коротко стриженную голову.

— Товарищ прапорщик! Товарищ прапорщик! Вот нашли письмо и фотку, — сказал один из подошедших солдат.

— Конверта не было? — спросил Стефаныч.

— Дай-ка сюда, — Кныш протянул руку.

— Нет, без конверта было, — отозвался выглядывающий из-за спины Селифонова пулеметчик Пашка Никонов. — В кустах вместе с фотокарточкой валялось.

С фотографии с грустной улыбкой смотрела молодая симпатичная женщина, держащая на коленях светленького пухленького мальчика лет трех, подстриженного «под горшок», с веселыми глазенками. Он удивленно уставился в объетив. Наверное, ждал, когда вылетит из фотика маленькая птичка. На обороте была надпись: «Нашему любимому Папочке! Любим и ждем!». Кныш бережно расправил смятое письмо, написанное на двойном листе из тетради в клеточку аккуратным женским почерком…

— Дорогой Сереженька… Сергеем звали, — сказал контрактник, кивнув на убитого. Других сведений об убитом не было: документы капитана и старшего сержанта «чехи» забрали с собой.

«Да… Вот и дождутся они дорогого Сереженьку… Эх…» — подумал Ромка.

Показались разведчики. С ними был перепуганный на смерть плачущий пацаненок, лет десяти, с беспокойно бегающими черными глазами, которого рядовой Привалов крепко держал за шиворот.

— Где вы его сцапали?

— Там, за излучиной, в метрах трехстах отсюда, — доложил сержант Елагин. — Как только взрыв прогремел, он выскочил на нас словно заяц. Я с перепугу чуть очередью не срезал. Привал его тут же и повязал, хорька.

— За нами следил?

— Да, нет. Все-таки далековато отсюда.

— Чего он там делал одному богу известно, — отозвался рядовой Привалов, бесцеремонно толкая в спину пацана. — Ну, чего молчишь, герой?

— Дикий! Молчит шкет как партизан.

— Он партизан и есть. Местный Марат Казей, едрит вашу мать! — сплюнул прапорщик.

— Это, мужики, уже любопытно, — отозвался Кныш. — Нам тоже не мешало бы знать, какого он там хера ошивался. Это явно не спроста. Потом покажете то местечко.

— Пи…еныш! — вновь выругался Стефаныч, вглянув мельком на распустившего нюни мальчишку. — Наверняка, на стреме стоял. Известная басня. Будто он корову пасет. Тут у скотов все под контролем. Хер, ты тут без ихнего присмотра шаг сделаешь, сразу же будет известно «чехам». Здесь, каждое дерево, каждый куст, каждая шавка следит за нами.

— Свистунов! Дай сопляку, как следует, хорошего пендаля! — отдал распоряжение старший сержант. — Пусть катится ко всем чертям! Хотя, постой! Потом отпустим.

Через полчаса оказались на том месте, где был захвачен маленький чеченец.

— Кныш, чует мое сердце, что он околачивался здесь не просто так. Прикинь, до села-то будь здоров. Скотины с ним никакой. Схроном явно попахивает. Прошерстить надо все вокруг тщательно, — сказал Стефаныч.

— Может проще поговорить с пацаном по душам?

— Отставить, старший сержант Кныш! Знаю я ваши задушевные беседы! С бородачами будешь калякать по душам! С детьми и бабами не надо.

— Самурский, Чернышов, Никонов! Спуститесь к воде, пройдитесь вдоль реки, особое внимание обрывистому берегу. Может, где какая пещера или расщелина…

— Эх, сейчас бы Карая или Гоби сюда!

— Да, собачку бы не помешало. Пусть бы побегала, понюхала ботву.

— Может свяжемся с Тимохиным?

— Володя, им пес самим позарез, во как, нужен. Пока своими силами попробуем справиться, а там посмотрим.

Ромка, Танцор и Пашка Никонов подошли к краю обрыва, стали высматривать, где бы поудобнее и безопаснее спуститься вниз. Первым полез Чернышов.

Вдруг тихое хныканье пацана неожиданно перешло буквально в рев, и он, захлебываясь слезами, сбивчиво заговорил, коверкая слова и показывая куда-то вдоль берега.